черные глаза смотрят исподлобья, желтовато-смуглая кожа. Все это отчетливо выделялось на фоне белой стены. Одежда на размер меньше, чем требовали приличия, вытянутые в трубочку губы с немыслимо розового цвета помадой.
Профессиональным взглядом Анна отметила: «Агрессия, аномальная развращенность; такой тип людей идет на все что угодно, в том числе на преступление».
«Ей нужен дом, только другой – психиатрический», – невольно подумала Анна.
Рамила злобно смотрела на окружающих. Потом перевела сверлящий взгляд на священника. Анна заметила, что он предпочел не встречаться взглядом с этой девицей.
Не успела Анна прийти в себя от увиденного, как в ее поле зрения попала группа людей. В центре ее стояла Марена в окружении тех самых девиц, которых Анна назвала «летучий отряд».
Вот одна из девиц, чуть ли не спотыкаясь, мчалась к той из середины зала.
– Мара, ты звонила? Я не слышала… – она держала в руке телефон.
Мара была лет на тридцать старше этой особы. Что их связывало? Ответ напрашивался сам собой.
«Господи, – обратилась Анна к Богу, – в такой трепетный день Ты показал мне все, что я должна была увидеть в доме Твоем. Я должна с этим бороться? Как? Вразуми!» Это все, что она могла мысленно произнести, опускаясь на колено перед алтарем.
Ответа Анна не услышала – и задумалась. Она не представляла, как и чем может помочь. Она поспешила к выходу.
* * *
Уже дома, заваривая чай, Анна пыталась оценить ситуацию. Праздничное настроение было нарушено неприятными ощущениями. За окном сгущались сумерки. Усталость последних дней дала о себе знать, и она легла пораньше, но уснуть не могла. Лежа в своей постели, Анна пыталась расслабиться, ожидая прихода сна.
Подобное состояние между дремотой и бодрствованием раньше всегда помогало ей размышлять. А поразмыслить в этот весенний вечер было о чем.
Старуха Мара, ее дочь, девицы разных мастей и национальностей… Засыпая, Анна вспомнила слова Говарда: «Ведьмы и священники…»
* * *
Анна терпеливо наблюдала за развитием событий. Уже сейчас она интуитивно понимала, что ей не избежать прессинга со стороны этой «группировки». Уловки, которыми они пытались прикрыться, были шиты белыми нитками. А их лицемерное поведение окутывало окружающих и вводило в заблуждение. Однако Анна внутренним зрением видела среди них сплошную тьму.
Ее наблюдения подтвердил недавний разговор с министрантом. Встретились они во дворе церкви. В разговоре Адам, так звали министранта, обронил: «Нам видно оттуда, – он имел в виду место, где они стоят во время мессы, – в ком среди прихожан есть свет. Знаете, – удивленно сказал он, – его очень мало. Свет есть в вас и еще в нескольких прихожанах, но в основном – темнота».
Потом он опасливо посмотрел по сторонам. Анне показалось, что он
