надень шерстяное пальтишко и захвати с собой куклу. Ты спрятала ее под подушку, маленькая шалунья?
Элизабет крепко полюбила игрушку, с любовью сделанную материнскими искусными руками, – так же, как и оловянного солдатика, подарок Жюстена. Катрин пожертвовала тремя большими носовыми платками из льна, принадлежавшими мужу, которые нашлись у нее в саквояже, и сумела, благодаря искусному покрою, придать кукле необходимую форму. Мордашку она оформила посредством вышивки цветными нитками – и глаза, и рот. Для косичек срезала немного бахромы с собственной шали.
– Ты уже придумала имя своей кукле? – спросила молодая мать.
– Нет пока, – с мечтательным видом отвечала девочка. – Может, назвать ее Кати, в твою честь? Папа всегда так ласково говорит это слово – Кати…
– Почему бы и нет? – сказала Катрин.
Через пару минут они уже поднимались по бесконечному трапу, крутому и с очень скользкими ступеньками. Водяные брызги долетали до твиндека, где уже было очень мокро, и всем, кто шел по трапу вверх или вниз, приходилось крепко держаться за поручни.
Катрин вынуждена была ненадолго остановиться, прижав руку к животу. Малыш активно шевелился, и для нее это было облегчением: накануне он не напоминал о себе.
– Мамочка, тебе плохо? – спросила Элизабет.
– Нет, моя принцесса, нет. Я в порядке. Давай поторопимся!
По ярко-голубому небу плыли белоснежные облака. Волны, высокие и мощные, обтекали величественный черный корпус «Шампани». Катрин невольно залюбовалась бирюзовым цветом воды.
– Не устаю смотреть на море, – со вздохом произнесла она. – Разве бывает что-нибудь прекраснее?
Она подставила свое очаровательное лицо океанскому ветру, заправила за ухо танцующие у лица светлые прядки.
– Папа говорил, мы увидим китов, – сказала Элизабет. – Но пока они что-то не приплывают.
– Подождем еще немного, милая!
Молодая женщина повернулась на звук голосов. В десяти метрах от них собралось небольшое общество. На некотором отдалении от основной группы стоял, активно жестикулируя, матрос в форменной темно-синей блузе и фуражке. За спинами людей Катрин только теперь разглядела рыжевато-коричневую меховую громадину.
– Неужели нашего обитателя гор вывели на прогулку? – Она обернулась к дочке: – Может, подойдем поближе? Не испугаешься?
– Нет, я медведя совсем не боюсь. И того господина в большой черной шляпе тоже!
– Вот и славно! А я думала, не из-за медведя ли тебе этой ночью снились плохие сны.
Элизабет помотала головой. Она просто не могла ответить родителям, когда они расспрашивали о ночных кошмарах; чаще всего видения, заставлявшие ее ночью кричать от ужаса, после пробуждения становились смутными и запутанными. От них оставалась только чувство печали, но скоро забывалось и оно.
Послышался раскатистый голос дрессировщика медведей. Житель Пиренеев громко препирался с матросом.
