бы раз ты этого ни делал, открываться на такую тему всегда страшно. И тот факт, что они обе были напуганы, странным образом успокаивал.
– Спасибо, что поделилась со мной, – тихо произнесла Вайолет. – И, мам? Э-э… я тоже.
Глаза Джунипер округлились.
– Вайолет… ты хочешь сказать…
– Да. В смысле, я никогда ни с кем не встречалась. Но я бисексуалка. И однажды я надеюсь начать отношения с кем-то.
Джунипер подалась вперед и взяла дочь за руки. Ее хватка была твердой и обнадеживающей.
– Я люблю тебя, – хрипло произнесла она. – И безумно рада, что ты доверилась мне. Я знаю, что нам обеим плохо даются подобные разговоры, но обещаю, что ты можешь поговорить со мной о своем избраннике или избраннице, и я всегда поддержу твой выбор.
Вайолет тихо фыркнула и попыталась не думать о темных кудрях Айзека.
– Пока говорить не о ком.
– Ну, если что-то изменится, я рядом. – Джунипер ненадолго замолчала, а затем добавила: – Честно, Вайолет, я рада, что ты завела столько новых друзей. Раньше я не припомню, чтобы ты собирала вокруг себя такой большой круг людей.
– Ты про тех людей, которые сейчас ненавидят друг друга?
Джунипер виновато сморщилась и убрала руки.
– Ты должна знать, что я не хотела вбивать клин между тобой и твоими друзьями. Просто… много лет назад я подвела свою семью, когда сбежала из Четверки Дорог. Это мой второй шанс, и я не могу снова их подвести.
– Я понимаю. Но если ты будешь решать проблемы так же, как Августа, то ты ничем не лучше ее.
– Ты права. – Джунипер помотала головой, слова давались ей нелегко. Они обе не привыкли к откровенным разговорам. Они единственные выжившие в семье… и единственные, кто нес бремя семейной драмы. – С моей стороны было неправильно пытаться использовать тебя, чтобы добраться до Харпер. Мне жаль.
– Спасибо, – искренне ответила Вайолет. – Я сделаю все возможное, чтобы поговорить с ней об этой встрече, но ничего не гарантирую.
Вайолет намотала бордовый локон на палец. Да, ее мать была права: Готорны не заслуживали, чтобы Харпер перешла на их сторону. Но Вайолет сомневалась, что ее семья лучше справится с управлением городом, чем они. Проблема крылась не в этом, а в том, что пока существовал Зверь, семьи основателей ни за что не прекратят ссориться. Но они слишком поглощены своими жалкими разборками и не могут увидеть картину целиком.
Раньше она боялась. Слишком беспокоилась о призраках, которых непременно увидит, если согласится на план Айзека, о цене неудачи, если что-то пойдет не так.
Но теперь Вайолет была готова. Наконец-то она поняла этот безрассудный блеск в глазах Айзека.
Айзек наблюдал за закатом с края до боли знакомой поляны, прищуренно глядя на лес, из которого должна была выйти Вайолет. Начало октября постепенно сказывалось на деревьях. Лес изобиловал жизнью настолько, насколько это возможно, когда знаешь, что умираешь: каждый листочек
