запирать врата до того, как завершится перемещение его души».
У Вайолет пересохло во рту. Именно это они и искали: слабое место.
– Значит, если мы выманим Зверя, – медленно начала она, – так же, как Церковь, но отрежем ему путь в Серость…
– Он умрет, – закончил Айзек.
– Но как нам закрыть проход?
Он поднял руки в воздух.
– Моя сила распространяется на Серость, помнишь? Я могу уничтожить любой портал.
Вайолет сморщилась, вспоминая, чего стоило Айзеку противостоять Серости, но кивнула.
– Ладно. Но это не отвечает на вопрос, как нам его выманить. Нам понадобится кто-то, кто связан с ним. Кто-то… о…
Внезапно она будто вернулась в ночь ритуала и вновь смотрела на безжизненное тело своей матери в круге из костей. Смотрела на Роузи в своей спальне, в Серости, в башне.
Она не могла снова через это пройти. Не добровольно. Не тогда, когда ей потребовались все силы, просто чтобы сбежать оттуда живой.
– Вот уж нет! – Вайолет захлопнула блокнот. – Я отказываюсь быть приманкой для монстра.
– Ты сама согласилась, что мы не можем играть по правилам, – грубовато возразил Айзек. – И однажды тебе уже удалось выкинуть его из своей головы. Я знаю, что ты сможешь сделать это еще раз.
– Тогда все было по-другому, – прошептала Вайолет, думая о том, как Зверь заставил ее смотреть на медленно разлагавшуюся сестру, как с ее лица слезала кожа. – Да, в тот раз я его победила. Но если он вернется, то уже не даст мне так легко уйти. И мы даже не знаем, сработает ли это. Рискнуть всем ради теории… это безрассудно.
– Возможно, – согласился Айзек. – Но если ты действительно желаешь его смерти, то, скорее всего, это наша лучшая возможность.
– Мне нужно все обдумать. – Вайолет спрятала блокнот в сумку. – Просто дай мне немного времени, ладно?
Лицо Айзека смягчилось. Вайолет оценила, что он не попытался забрать у нее блокнот.
– Хорошо. Но знай, в Четверке Дорог еще никто не добивался перемен, действуя вполсилы. Мы платим за каждую победу.
Взгляд Вайолет метнулся к основателям на стене: таким серьезным, прекрасным и мертвым.
– Знаю, – сказала она, а затем развернулась и вышла за дверь.
3
Большинство жителей Четверки Дорог не заходили в чащу леса, особенно ночью. Но именно эта часть города нравилась Мэй больше всего. Откинув назад голову, она подвигала плечами, чтобы избавиться от напряжения, и прислушалась к чириканью птиц среди деревьев. Над ней висел желтый полумесяц – растущая луна, окруженная морем рассеянных звезд.
– Кажется, я подвернул лодыжку, – проворчал голос рядом с ней. – Теперь я точно не смогу участвовать в марафоне на следующей неделе.
Напряжение тут же вернулось. Она перевела взгляд с неба на темный силуэт справа – Джастина Готорна, старшего брата, золотого мальчика Четверки Дорог, терзаемого чувством вины, и бесспорного
