style="font-size:15px;"> – Они целую неделю заставляли меня голой выбегать на дорогу и останавливать крутые иномарки. Мне столько пришлось пережить, я боялась, что меня собьют машины, я боялась людей, я всего вокруг боялась.
Саша еще крепче притиснул к себе девушку, провел ладонью по щеке и погладил по голове, как маленького испуганного ребенка:
– Я все знаю, – сказал ласково. – Я всю неделю следил за вами. Но почему они заставляли тебя работать голой? Ведь можно было вполне обойтись без такого представления. Я смотрел и не понимал, зачем ты была голой?
– Так им больше нравилось. – Ксения последний раз негромко всхлипнула, удержала поток слез, вытерла лицо полою халата. – Так машины останавливались сразу, это было неожиданно для водителей, завораживало. Никто не уезжал и не догадывался, что попадал в ловушку.
– Я тоже со стороны любовался тобой. Ты несравненна! – Саша засветился, а затем резко спросил: – Они насиловали тебя?
– Нет, это им было не нужно, – Ксения покачала головой, – они занимались только угоном машин. Я останавливала машины, садилась в них, потом пшикала из баллончика в лица водителям, следом появлялись они и делали свои дела. А меня везли в другое место, где опять заставляли выскакивать из машины на дорогу.
– Но сегодня у тебя, очевидно, сорвалось. – Саша разжал объятия, вдавился в спинку сиденья. – Я ехал за вами, потом притормозил, когда вы остановились у магазина, и увидал, как подъехали они и стали угрожать тебе оружием. И я поспешил на выручку.
– Мне просто надоело все это. – На лице у Ксении появилась едва уловимая гримаса гадливости, какая говорила о том, что Саша ошибался. – Я устала. Я обманывала людей и знаю, что когда-нибудь мне придется расплачиваться за это. А потом, в машине было три человека, я решила, что они мне помогут. Ты ведь отдал меня в руки этим негодяям и даже не старался помочь.
– Всего только на десять дней, – Саша спокойно посмотрел на Ксению, как будто ничего особенного не услышал, и напомнил: – Такими были условия. Ты же их хорошо знаешь. Семь дней уже прошло.
– Мне казалось, что они никогда меня не отпустят. – Ксения продолжительно посмотрела ему в глаза, и в ее взоре виделось уныние и изнеможение. – Мне казалось, что это будет продолжаться вечно. – Отвернула лицо.
Саша досадливо двинул лопатками, но что означала эта досада, знал только он один и, может быть, знала Ксения. Но если бы она в этот миг смотрела в его глаза, она бы догадалась, какое сильное разочарование от ее слов ощутил Саша. Между тем его голос был ровным:
– Ты ошибалась, девочка моя, ты же знаешь, как я поступал с теми, кто нарушал условие. Их давно уже нет в живых.
Видя, что Ксения постепенно успокаивается, Саша включил мотор и тронул машину.
Раненый парень, выпрыгнув из автолайна, побежал в жилой квартал мимо шарахавшихся от него людей туда, где было тихо и безлюдно.
Чем дальше углублялся в бестолковость старых отживающих свой век домов, тем меньше попадалось людей.
И только
