не делает того, что я прошу, и мои другие братья, единоутробные, тоже не делают.
– Самое важное слово в этой фразе – «братья». Братья всегда лучше видят и понимают женщину, чем другие джентльмены.
– Правда? Вы и подумать не могли, что ваша сестра станет герцогиней, тем не менее вы ошиблись. – Ее правдивые слова явно вызвали у него раздражение, и Гвин добавила: – Не знаю, заметили ли вы, но мистер Мэлет не был мною покорен там, на мосту.
– Я заметил. Именно поэтому вам нужно быть с ним осторожнее, а то вполне можете оказаться в карете, в которую он вас затянет и повезет в Гретна-Грин[2].
Леди Гвин уперла руки в бока.
– Определитесь, майор Вулф. Что со мной? Я – испорченная и избалованная, потому что все мужчины падают к моим ногам, или я в опасности, потому что не падают?
Да будь проклята эта женщина за то, что указала ему на отсутствие логики. Она мешала ему нормально думать – для него было невозможно рационально с ней спорить.
Джошуа не хотелось разбираться, почему так получалось.
– Вы видели меня только с моими братьями и мистером Мэлетом, – тем временем добавила леди Гвин. – Вы не знаете, как я веду себя с другими джентльменами. Тем не менее вы уже делаете выводы о моем характере. – Она расправила плечи и пошла дальше. – Вам должно быть стыдно.
Джошуа покачал головой. Эта женщина могла своим острым язычком содрать кожу с мужчины, если он не сделает так, как хотела она. Но он не собирался попадаться на эту удочку.
Джошуа не ответил ей сразу же, и женщина тяжело вздохнула.
– Раньше я не понимала, почему Беа так страдала и постоянно расстраивалась, когда жила с вами. Теперь я очень хорошо понимаю.
Замечание о его сестре укололо его так, как не могли никакие другие слова.
– Вы говорите о том, что кто-то делает выводы о других, полагая, будто знает этих других. Тем не менее вы сами даже не знаете мою сестру достаточно хорошо, чтобы понять, как она не любит, когда ее называют Беа.
После его слов воцарилось молчание и тянулось так долго, что Джошуа посмотрел на леди Гвин, а потом пожалел, что это сделал. Ей явно было так стыдно, что ему захотелось взять свои слова обратно.
– Это правда? – спросила она таким тоном, что было ясно: она мучается угрызениями совести. – Или вы просто… сказали это, чтобы как-то мне досадить?
Джошуа уже подумывал, чтобы соврать, если только и для того, чтобы исчезло это выражение ее лица.
– Простите меня, леди Гвин. Беатрис придушит меня за то, что я вам это сказал.
– А почему она сама не сказала нам? Мы никогда преднамеренно не стали бы… То есть мы все думали… Нет, нам нет оправдания. – Она нахмурилась. – Просто мама стала так называть ее с самого начала, потому что ваш дядя Эрми так называл ее в своих письмах.
Джошуа вполне мог представить почему. Их дядя, предыдущий герцог Эрмитэдж, унижал Беатрис всеми возможными
Гретна-Грин – деревня на границе Шотландии и Англии, где убежавшие влюбленные могли обвенчаться без соблюдения формальностей, по шотландскому закону. Требовалось только согласие вступающих в брак. –
