В записке уже тогда сообщалось о финансовом неблагополучии на объекте и были даны варианты возможных неблагоприятных последствий. Вышел скандал. Но не из-за предупреждения Лаврова, а из-за того, что он по пустякам использовал дорогостоящую энергию закрытых каналов. На самом деле причина была в другом: скандал устроили кураторы Лаврова, обиженные его подозрительностью и обвинившие Лаврова в нарушении субординации и превышении полномочий. Мол, негоже хранителю-наблюдателю брать на себя фискальные функции и подставлять товарищей из оперативного отдела. Ему припомнили случай со смарагдом, когда он тоже превысил полномочия и взял на себя ответственность в борьбе с так называемыми «летунами». Тогда он первым обратил внимание руководства на недопустимую беспечность, с какой вели себя низовые оперативники. Только своевременная реакция и активные действия Лаврова предотвратили катастрофу…
Короче, из-за докладной могли последовать оргвыводы – и они непременно последовали бы! – но тут на объекте случилось то, о чем предупреждал Лавров, и Полигон фактически перестал функционировать. Скандал пришлось замять. Кураторы прикусили языки. Лаврова сначала хотели наградить за оперативность и предвидение, но потом передумали и отправили с глаз долой – куда подальше. То есть, обратно на Полигон – досматривать то, что там еще осталось…
Полигон к тому времени уже окончательно развалился и перестал существовать как оперативная единица. Там вовсю заправляли какие-то мракобесы, утроив себе маленький Вавилон или Содом и Гоморру. Об этом Лавров и сообщил в самом начале днвяностых – но уже не в докладной записке, а в обширном отчете, который на этот раз закодировал в романе «Дивный сон» – о безвременье и страшных последствиях безвластия. Не наученный горьким опытом, он снова решил использовать закрытый канал связи и на этот раз привлек к работе молодого московского связного под оперативным именем Оля Лебедушкина. Ее хорошо знали в редакции журнала «Новый мир». И снова вышел скандал. Сам Лавров не пострадал, но оперативный связной был наказан – понижен в должности и переведен в провинцию. Кстати, отчет Лаврова кое-кому «наверху» до сих пор не дает покоя, хотя прошло уже больше двадцати лет…
И вот теперь – «Полигон»…
Десять лет…
Итак, я принялся за «Полигон», преодолевая ржавое сопротивление времени, материала и людей, еще не представляя, куда заведет меня вся эта безумная затея и какие разочарования и потери ждут меня на этом пути. Знал бы – даже не начинал! Ведь то, что я должен был сделать, иначе как фиксацией времени не назовешь. Им она была крайне необходима, Лаврову и Полковнику, эта фиксация, потому что до сих пор незафиксированные отголоски тех далеких событий продолжали влиять на них в настоящем и нарушать привычный ход событий и вещей, привнося в нашу действительность очень кому-то необходимый хаос и смятение, я бы даже сказал – смуту…
Но тогда я еще ничего об этом не знал. Они оба – Лавров и
