него. Он увидел, как у нее лукаво сощурились глаза, а на лице мелькнула улыбка.
– С чего ты взял, князь, что я боюсь? Я в своем селении, меня есть кому защитить.
– И кто же они, твои защитники?
– Папа с мамой да братья.
– Ты вместе с ними живешь?
– Нет, живу отдельно.
– Скучно поди одной?
– Да уж какое веселье… А ты чего, решил поразвлечь меня?
– Приглянулась ты мне, захотелось встретиться, поговорить.
– Говори.
– На виду стоим. Может, отойдем в сторонку?
– И то правда. Отойдем.
Они встали в тень какого-то дома. Он попытался привлечь ее к себе, но она легко вывернулась, погрозила ему пальчиком:
– Шалунишка ты, князь! Любишь рукам волю давать. Привык, как видно, с доступными женщинами дело иметь.
– Коли обидел, прости.
– Обидел, князь.
– Тогда я пойду… Пир еще не закончился.
– Так сразу? И до дома не проводишь?
– Боюсь предложить. Опять обижу.
– Да мало ли что мы скажем…
Дома с пристроенными сарайчикам, хлевами и амбарами располагались без какого-либо намеченного порядка, где как придется. Расстояние между постройками было самое малое, лишь бы запряженной лошади проехать. Юрий несколько раз споткнулся о выбитые колесами жерди, она его поддержала под руку:
– Осторожнее, князь. Упадешь, нос разобьешь.
– Смеешься?
– А почему бы и нет?
– Негоже над своим князем смеяться.
– Я не смеюсь. Я подшучиваю. Неужто шуток не принимаешь?
– Когда как, – честно признался он.
Юрий чувствовал, что она постепенно брала власть над ним, подчиняла своей воле, это ему нравилось, и он решил пустить все на самотек, пусть решает она.
Они остановились возле большого дома, в его слюдяных окнах отсвечивался тусклый лунный свет.
– Вот здесь я и живу, – сказала она, прислонясь к бревенчатой стене, и он заметил, как сквозь платье выперлись полные груди. У него перехватило дыхание.
– А ребятишки поди спят? – спросил он глухим голосом.
– Они у бабушки с дедушкой. Меня отпустили погулять, не часто такое развлечение случается.
Он помолчал, спросил:
– Может, впустишь, водички попить? В горле пересохло.
– Я вынесу.
Она принесла ему глиняную кружку кваса, прохладного, ядреного. Он выпил, вытер рукавом губы, сказал:
– Вкусный. Спасибо.
– На здоровье, князь.
– Как хоть звать-то?
– Агриппиной кличут.
– А меня Юрием.
– Да уж знаем! – В ее голосе послышался откровенный смех, и он понял, что сморозил глупость. – До свидания, князь.
Наутро
