чириканье воробьев. – Позвать сюда палачей!
Вышли трое здоровенных мужчин. Двое из них схватили Стефана за руки, а третий ловким движением ножом вынул у Стефана оба глаза. Венгр закричал диким голосом от боли, по лицу его обильно текла кровь, падала на расшитый разноцветным рисунком камзол, капала на землю.
– А теперь вырвать ему язык, чтобы он не мог сболтнуть то, что ему доверят будущие хозяева!
Палач в точности исполнил приказание князя.
После этого венгр обвис на руках палачей и стих, как видно, потерял сознание. Но его тотчас привели в чувство, вылив на голову ведро воды. Захлебываясь кровью, он молча, бессмысленно стоял, как видно, перестав что-либо соображать.
– Напоследок приказываю оскопить клятвопреступника, чтобы у вероломного чудовища не родилось чудовище еще более пагубное!
Сняли штаны и отрезали то, что было велено, а потом обмякшее тело унесли за угол костела и бросили на землю.
После этого произошел дележ богатства, были принесены еда и питье, и начался пир победителей. Все хвалили своего князя, пили за его здоровье, а у Ивана отчего-то сжималось сердце от воспоминаний о том, какой резне подверглась Вислица и как бессердечно и коварно расправился князь с венгром Стефаном… Конечно, он впервые участвовал в походе, ничего не знал о правилах и порядках, поэтому такое сильное впечатление произвели на него действия и приказы Владимирко; вот пройдет время, привыкнет он к жестокостям, творящимся на войне, и не станет обращать особого внимания на них… И тут он вспомнил про княжну Анну и невольно подумал, с каким безжалостным человеком она живет. Она что, привыкла к его лютости, кровожадности или при ней он бывает совсем другим, кротким и послушным?..
По возвращении в Галич Владимирко устроил богатый пир. Приглашены были на него знатные люди княжества – князья и бояре, старшие дружинники и купцы. Столы ломились от всевозможной закуски, слуги не успевали подавать вина, пиво и квас.
– Пьем за нашу победу! – провозглашал Владимирко, высоко поднимая свою чару. – Пусть мой отец спит спокойно. Он за свои обиды отомщен в полной мере. Пусть окружают его на том свете ангелы и херувимы!
Гости шумно поддержали князя, выпив до дна свои чары.
– Пусть здравствует наш князь Владимирко! – зычно произнес боярин Удача Прокшинич, седовласый старик, известный в прошлом рубака и знатный полководец. – Нет сильнее в Червонной Руси владыки, чем он. Он основы Польского государства сотрясает! Пусть у него в жизни будет путь прямой и ровный, и ведет он его не куда-нибудь, а в сам Киев, на великокняжеский престол!
Снова все одобрительно зашумели, но Владимирко, явно польщенный похвалой, стал для вида отнекиваться, хотя чувствовалось, что слова боярина ему пришлись по душе:
– Нет, братья, до Киева мне далеко. По старшинству не вышел. Или забыли про лествицу?
На Руси власть не передавалась от отца к сыну, как это было принято в большинстве стран, а наследовалась родом Рюриковичей
