Хм, я вижу не промахнулся адресом. Тогда к делу. Давай на чистоту, – Отто фон Дитц сгрёб толстяка за шиворот движением свирепым и дружеским. – Полагаю, замок Griffon, где квартируется мой батальон, ты знаешь, Луи, как грудь своей любовницы, не так ли?
– Я…я…
– Ну, хорошо…жены.
– Так точно, герр полковник, кто же не знает эту развалину?
– Вот именно, – «развалина». Тысяча залпов чертей! Halt die kiappe! Arsch! Scheibe!6
– А ты случаем, не еврей, Луи? – ледяные глаза, как гвозди, впились в несчастного мэра. – Уж больно ты вёрткий. Как уж под вилами…
Бедняга Лоран жутко потел и молча со страхом, смотрел на фон Дитца. В горле мэра тупо пульсировало
– Никак нет, герр офицер!
У него был настолько жалкий, ошеломлённый вид, словно в любую секунду он мог свалиться на пол в обмороке. Выражение его стеклянно поблескивающих глаз встревожило и рассмешило Отто одновременно.
– Успокойся, Луи, верю. Наши ищейки из гестапо не допустили бы такого промаха.
Он почти дружески похлопал ладонью мэра по пухлой щеке и вдруг подмигнул:
– Сколько можешь выпить, Луи?
– Да хоть бутылку! – оживая взором просипел тот, веря в своё спасение. Он был счастлив, как беспризорный пёс, внезапно забросанный мозговыми костями.
– А две?
– Могу и две, – снова насторожился мэр.
– А три?
– Но я же не лошадь, герр полковник, – Лоран почти обиделся.
Стальные глаза Отто смеялись. Толстяк определённо начинал ему нравиться, от него неуловимо пахло: провиантом, добротными ватными тюфяками, тёплыми одеялами, перьевыми подушками, французской снедью и вином.
– Надеюсь, ты понял меня, Луи? И не разочаруешь моих парней?
– Всё что в моих силах, герр полковник. Я тотчас же готов подписать.любые бумаги.
От штандартенфюрера не ускользнул лихорадочный блеск в агатовых глазах мэра.
– Дыши глубже, Луи, не то задохнёшься от радости, так и быть…я забуду твоё упрямство и несговорчивость. К делу, месье де Лоран, – фон Дитц хлопнул его, как коня, по холке и тихо, глядя в глаза добавил:
– Но помни, говнюк, ни жалоб, ни писем, ни звонков в канцелярию гауляйтера Коха…У меня длинные руки, и я достану тебя хоть в аду.
Глава 6
Естественно, стороннему человеку, будь он даже боевой офицер, не просто завоевать авторитет в только, что сформированном, ещё пахнущем свежими ремнями и ваксой подразделении. Завоевать доверие и того сложнее. Но после той достославной истории с мэром заштатного Плоэрмеля в Бретани, уважение у танкистов к своему командиру утроилось.
Миру давно известно: слово-серебро, поступок-золото. На войне, в экстремальных условиях, это суждение из постулата окончательно переходит в аксиому, т.е. в самоочевидную истину, не требующую доказательств.
Что
Заткнись! Редкое дерьмо! (нем.)
