мирными днями перед отправкой в варварскую Россию.
Как только ударно-штурмовой танковый батальон был полностью укомплектован техникой и людьми, были сформированы и команды по транспортировке «тигров» на Восточный фронт.
Одна из таких команд была вверена Отто, поэтому пришлось ещё на несколько дней задержаться в Париже. Великий, окутанный легендами и былой славой Наполеона Бонапарта, город, равно и его жители весьма интересовали фон Дитца, хотя трудно было поддерживать с ними разговор. Тем неменее он был искренне удивлён, как вели себя Парижане. Видит Бог, они проиграли войну, но ни слова не было сказано в упрёк их солдатам! Надо отдать должное: они также воздерживались от всякой критики и в адрес оккупантов. Возможно, потому, что город был набит, как бочка сельдью, агентами и спецслужбами гестапо и СД. Офицеры в пивных и бистро говорили, что шеф внешней разведки СД бригаденфюрер СС Вальтер Шеленберг и шеф гестапо группенфюрер СС Генрих Мюллер частые гости на Елисейский полях. Возможно, поэтому…Но Отто больше склонялся к другому: просто постоянно чернить собственное имя, в мире характерно двум нациям – русским и немцам.
Между тем, германские оккупационные войска в Париже вели себя так, будто Вторая мировая война уже кончилась и выиграна. Это праздное поведение поражало и бесило Отто одновременно. Уж кто-кто, а он никогда не забывал, что через несколько недель он снова будет завязан в ней с русскими по самые ноздри.
И ещё, чёрт возьми, в одном он был абсолютно уверен. Все последние годы, он, как будто, заворожённый следовал по зову самой Смерти…А она безносая сука, как известно, никогда ничего не обещает зря.
* * *
…И вот теперь он был на Восточном фронте, и готовился вместе с другими частями выдвинуться к Сталинграду.
«Ну…и кто же из нас теперь прав? – он мысленно обратился к покойному отцу. – Ты или я? «Сумасшедший», по твоим словам, фюрер – завоевал всю Европу. Мы почти дошли до Москвы…Теперь наши доблестные войска сосредоточены в бассейне Дона и Волги…Ещё один, последний рывок и мы, будь я проклят, сломаем хребет Советам. – Он с хищной усмешкой посмотрел в чёрную глубину мерцавшего кофе. – И какая, в конце концов, разница кому поклоняется наш фюрер Дьяволу или Богу? Коммунисты, с которыми мы воюем уже второй год, вообще, отвергли и Бога, и Дьявола. Они покланяются лишь своему усатому людоеду Сталину, ну так, что с того?…Прав тот за кем победа, отец. «А победа, всегда на стороне сильнейшего», как писал твой любимый Ницше».
– Нет, что ни говори…А философия нацизма, фашистская идеология – вот лавровый, золотой венец и триумфальный штандарт Германии! Две тысячи залпов чертей, как жаль, что ты не видишь наших грандиозных успехов, отец. Поколение восемнадцатилетних – девятнадцатилетних немцев, которые идут следом за нами и о коих всегда болело твоё благородное сердце, уже взросло на победных маршах Германии. Скоро весь мир падёт к нашим ногам! Твои опасения были напрасны…Прагматичные
