металлическому щитку:
– Где это?
– Русский знает, – пробормотал Мусса, но Илья был уже в другом конце аллеи, с трудом поспевая за Риной, чья тонкая фигура внезапно исчезла в обрыве, и когда он остановился у его края, перед ним возникла фантастическая картина: там, в глубине фонарь освещал двух черных людей, один из которых душил Рину мощными ладонями, другой отделял чем-то острым римскую мозаику от стены.
– Прекратите! – закричал Илья и прыгнул сверху на душителя. Второй, низкорослый, кинулся к нему, сдавил голову, рванув косичку с такой силой, словно снимал скальп. Тут воздух разорвал дикий вой сирены, и оба грабителя пропали в сумраке ночи, оставив Рину в руках Ильи. И вдруг нарушенная мозаика стала сама ломаться и падать, а потрясенной Рине казалось, что ее лоб, щеки и шею покрывают цветные осколки прекрасного надменного лица…
Потом над ней склонился полицейский:
– Как ваше имя, милая?
Она, еще не совсем очнувшись, прошептала первое, что возникло в ее затуманенном мозгу:
– Береника…
Маскарад
Там, во сне, больном и тяжком, какие-то безобразные существа душили ее раскаленным обручем, и Рина напрягала все силы, чтобы сорвать его с себя.
– Нет, нет, нельзя! – вернула ее к действительности сестра, полная женщина в белом халате. – У тебя два шейных позвонка вдавлены друг в друга, а этот гипсовый воротник должен корректировать твои движения. Мне очень жаль, что ты так страдаешь. Мое имя Бат-Шева, чуть что – зови меня. Кстати, – она повернулась к Илье, – ты должна благодарить своего приятеля: если бы он замешкался немного, бандит мог сломать тебе шею.
– Спасибо, – бледно улыбнулась та Илье, стоящему поодаль.
– А долго ей придется быть здесь? – спросил он.
– Что ж, недельку придется потерпеть, – сестра, собрав свои бумаги, подбодрила больную. – Но и тут неплохо. Смотри, какой сад перед глазами! Тебе повезло – корпус новый, еще даже не успели поставить решетки на окна.
Выходя, она махнула ей рукой:
– Теперь наслаждайся и выздоравливай!
Рина поманила Илью к себе, и тот присел на край постели:
– Так ты мой спаситель!
– Ну, – возразил он, – сирену запустил Шломо, она и спугнула мерзавцев.
– Их поймали?
– Поймали и будут судить.
Рина провела пальцем по шраму на его щеке:
– А кроме этого, что ты еще вынес из боя?
Он усмехнулся:
– Пару царапин. В милуим мне за это и благодарность бы не вынесли.
Внезапно ее лицо дрогнуло в испуге:
– Что это? Неужели я еще сплю?
Но это происходило наяву.
В дверях стояли двое – женщина, еще молодая, с какими-то красными волосами и мужчина постарше, физиономия которого была морщиниста и безвольна.
– Доченька! – кричали оба, целуя Рину, а та отбивалась слабыми руками:
