при подходящем случае поворчать на хозяев.
– Да, знаю, Эбби, – ответила ему Орелия, – но бедная Сара упокоилась навек лишь час назад…
– Так она умерла, мисс?
Орелия кивнула:
– Да, Эбби, и нам приходится лишь радоваться тому. Она ужасно страдала от болей последние несколько месяцев.
– Да, я наслышан был, мисс, и то-то она радовалась, что вы были рядышком.
– Да, мне кажется, я была ей нужна, – кратко отвечала Орелия, спускаясь из двуколки. Отворилась дверь, и показался еще один старик, лет хорошо за семьдесят.
– Вернулись, мисс Орелия? А я уже хотел посылать за вами Эбби.
– Что-нибудь с дядей Артуром? – быстро спросила она.
– У него сейчас врач, мисс, но надеяться, видимо, не на что.
– Сейчас поднимусь к нему.
Орелия расстегнула плащ, и дворецкий снял его с ее аккуратных скульптурных плеч. Она пригладила рукой волосы, на секунду прикрыла глаза. Перед ее внутренним взором сияли солнечные лучи самой ранней весны… Она на секунду оцепенела, но стряхнула с себя наваждение и одернула верх небогатого своего облачения. Одета она была в темное, слегка старомодное платье, но оно не скрывало прелести грациозной фигурки и мягкой округлости юной груди. Длинная тонкая шея, белое личико в ореоле светло-золотистых волос… Фея? Нимфа? Богиня, сбежавшая из любопытства к земной жизни с Олимпа и закутавшаяся, дабы не быть узнанной, в невзрачные земные одежды…
Она взбежала по лестнице, едва касаясь ногами ступеней, покрытых старой ковровой дорожкой. На лестничной площадке остановилась и отдышалась. Глаза ее стали совсем темными – от тревоги и беспокойства. Чуть помедлив, она открыла дверь спальни.
На следующий день, едва проснувшись, Орелия снова вспомнила о джентльмене, избавившем ее от навязчивого внимания двух пьяных охотников, и о том, что между ними произошло. Этот красивый джентльмен ее оскорбил – иначе его поступок не назовешь.
Но был ли его поступок столь уж оскорбителен, спросила она себя. Разве она не поощрила его сама, не высказав протеста, не оказав ему сопротивления? Да, она поняла, что он принял ее за деревенскую простушку: «Вы, конечно, сделаете чрезвычайно счастливым какого-нибудь селянина, похожего на быка».
Она слышала этот голос с его сухой, насмешливой интонацией, ясно дававшей понять, что он и помыслить не может о ней как о подходящей жене для джентльмена.
Но ведь ни одна благовоспитанная дама, дама из благородного сословия не отважилась бы пуститься на двуколке в путь без мужского сопровождения! Ей очень хотелось бы объяснить ему, почему она остановила свой выбор на двуколке и толстом Пятнашке и отправилась в дорогу без слуги, но Эбби надо было срочно поехать в дальнюю от них аптеку за лекарством для тяжело заболевшего грума, который помогает ему на конюшне, и он взял для этого экипаж, а старая Сара была уже при смерти,
