обрадовалась мне и удивилась. И с дочкой ее, кстати говоря, все образовалось. Дочка уехала к своему отцу. Я снова стал ходить в библиотеку и довольно неожиданно для себя с этого года стал в лицо называть Нину Антоновну Ниной.
– Записывай адрес, – сказала мне Нина. – Здесь недалеко. Обед будет обалденный.
– Я освобожусь только вечером. Пригласи меня на ужин.
– Я уже пригласила. Буду тебя ждать. – Я услышал гудки в своем айфоне, положил его рядом с собой и снова стал листать книгу, но ненадолго.
– Ты обещал перезвонить, – тут же по телефону напомнила мне Алла.
– Встретимся на репетиции. К сожалению, у меня не получится ни пообедать, ни поужинать.
– Очень жаль. – Голос у нее сейчас был точно как у Вишневской. Очевидно, Алла вспомнила, что она – будущая звезда.
– Борис собирается одеть меня в рубище, – заявила она трагически после недолгого молчания.
– В каком это смысле?
– В прямом. Домотканая рубаха, подпоясанная веревкой.
– Откуда ты знаешь?
– А я с ним завтракала. Он меня пригласил.
– Вот как?
– Вадик, он хотел узнать мое мнение о концепции постановки. Именно так он выразился. Я совершенно уверена, что Борис под тебя копает. Я думаю, он разговаривал и с другими. – Голос у Аллы смягчился и стал похож на голос заботливой мамаши, разоваривающей с непослушным сынишкой. Не исключено, что именно таким общалась Вишневская с Ростроповичем.
– Ну, разговаривал и разговаривал. – Я почувствовал ужасное раздражение. – Что ты думаешь, всем нравятся его безумные идеи?
– Что ты называешь безумными идеями?
– То, например, что Скарлетт придется таскать на груди презерватив.
– Если она с этим презервативом поедет в Америку, очень даже понравится.
– Не обольщайся, дорогая. Америка – страна консервативная, никто вас с этими презервативами туда не возьмет. В лучшем случае отправитесь куда-нибудь в Жмеринку. Я сейчас смотрю историю брючного костюма – в Америке в приличные рестораны женщин в брюках стали пускать только в девяностые годы. Двадцатого, между прочим, века.
– Вадик! Для чего тебе история брючного костюма? – теперь Алла ворковала не хуже ее рингтонной арфы.
– А это секрет. Узнаешь на репетиции.
– Вадик, имей в виду, мне не идут брючные костюмы.
– Не беспокойся. В крайнем случае мы примерим рубище.
– Фу! Противный!
Я закрыл «Моду и стиль» и взял со стола очередной том.
– Вадик, как работается? Как мама? – спросила проходившая мимо Валентина Петровна. Мне захотелось кинуть в нее книгой.
– Все в порядке.
– Я думаю, вы замечательный сын.
– Надеюсь.
Этим летом
