острую пустоту внутри и странную усталость. Захотелось сбежать ото всех, от этого шумного Дворца, от докучливых гостей, от ненужных разговоров, от этих назойливых синих глаз Анабели, скрыться в каком-нибудь райском уголке и не думать ни о чем. Или подняться в космос, раствориться в его объятьях, выпить его силу, энергию и броситься в омут опасности, чтобы чувствовать жизнь, – полную, яркую, короткую, но – Жизнь.
– Трайд, – услышал он голос девушки. – Вы останетесь сегодня во Дворце?
– Нет.
– Разве вас не будет завтра? – огорчилась та не на шутку.
– Нет, – снова покачал он головой и, увидев ее несчастное лицо, добавил мягче: – Моя неповторимая Анабель, я не создан для таких пышных, веселых торжеств, на них я чувствую себя не в своей тарелке, – смешным и неловким.
Она вдруг порывисто схватила его за руки, сжала их в своих ладонях и воскликнула, умоляюще глядя на него:
– Прошу вас, трайд, не говорите так! Без вас весь праздник потеряет вкус и смысл! Вы не можете не прийти!
Марион осторожно высвободил руки, чуть слышно вздохнул, сказал, слабо улыбнувшись:
– Только последний бездушный подлец может отказать, когда просит такая девушка, как вы, божественная Анабель.
– Значит, вы придете, трайд? – просияла деллафийка.
– Да, – пообещал тот, идя наперекор своим желаниям.
– Вы, действительно, неотразимы, Марион! – и, неожиданно схватив его за руку, потянула за собой прочь из беседки. – Идемте в Вечерний Сад! – весело прощебетала она. – Там сейчас все гости, а может даже Император с Императрицей!
Трайд, жалея, что не дал девушке сразу решительный отпор, последовал за ней.
Вечерний Сад в это время полыхал ночными цветами. Систеллы, регены, эканы, унии, актиролании, раскрыв свои чашечки, теперь жадно вдыхали прозрачный воздух, слабо светясь в темноте, создавая мерцающий магический ореол волшебства.
Здесь вовсю шло буйство неудержимого веселья. Аттракционы, откуда раздавались восторженные вопли, симпатичные столики, где проголодавшиеся гости могли перекусить и утолить жажду. Огромный бассейн с чистейшей водой и кувшинками, покачивающегося на ласковых волнах люмитуса, где барахтались счастливые дети и несколько имберианцев, в числе коих находился и Тасури. Пяток чудесных мини-водопадов, специально задуманных Императором для праздника, притягивали к себе любопытных своим неустанным журчанием и оригинальностью. Густые заманчивые острова ханрасила44, усыпанного белоснежными крошечными цветами, и виала45, гибкие ветви которого сгибались под тяжестью бледно-красных плодов, под радушной сенью которых вальяжно устроились притомившиеся за весь день гости. По аллеям, усыпанным листьями и лепестками, между ровными колоннами гордых илакузанов46 расхаживали вольные музыканты и актеры-циркачи, облаченные в удивительные блестящие наряды, что устраивали целые миниатюрные
Ханрасил – ягодный кустарник, весьма распространенный на Деллафии. Плодоносит раз в год красными сладкими плодами.
Виал – плодовое дерево, завезенное с Имберии, претерпело ряд изменений, прежде, чем прижилось на Деллафии.
Илакузан – исконно деллафийское дерево, высотой до 100 фионов, но иногда встречаются и гораздо большие деревья.
