напрягала. Ужасный голос учителя математики на протяжении урока прошел для меня как фоновый шум, потому что Константина не было. Второй урок. Третий. Я уже начинал обижаться на друга, но в середине обществознания, этот предмет вела у нас учительница истории, он ворвался в класс, попросил прощения за опоздание и сел со мной. По его потрепанному внешнему виду было понятно, что что-то не так, взъерошенные волосы, мешки под глазами, да и его взгляд настораживал. По нему было видно, что он очень обеспокоен и озабочен чем-то.
– Что с тобой, друг? – спросил я.
– Да так, ничего. Проспал… – хрипло ответил он, – ну чего, идем сегодня?
– Да, конечно. Моя мама позвала тебя сегодня к нам на обед, может, сначала ко мне, а там по настроению? А? Как считаешь?
– Ну… посмотрим… – прозвучал нервный неуверенный ответ. Он смотрел куда-то мимо меня. На уроках ни разу не поднимал руки, а обычно она поднималась раз пять или шесть за урок, а то и больше.
Я не понимал, что происходило, при всем нашем общении я не знал его очень хорошо, и поэтому весь день не мог выпытать что-либо по поводу его настроения. Как оказалось, такие явления в его настроении – это очень частые и обоснованные аспекты жизни. Но об этом чуть позже.
На четвертой перемене к моему и так уже потрепанному другу решил подойти Бык, видимо, чтобы новенький сразу расставил свои приоритеты и подчинился здешним законам, придуманным Карлом и его компанией. Бык толкнул в столовой и без того грустящего Константина, да так, что тот, упав со стула, ударился головой об пол.
– Чувак, ты чего творишь? – спросил Константин, вставая.
Посмеиваясь, Бык приподнял Константина.
– Слышь, Русалочка, где такие волосы отрастил? Я раньше уже учил одного чувака жизни, правда, у него был лиловый цвет волос, да я так его отучил, что спроси у любого и тебе расскажут, как потом его родители забрали документы и свалили к черту из города! – и принялся оскорблять его, да так, чтобы все слышали это и смеялись.
– И? Это как-то должно меня удивить или напугать? Мои волосы – не твое дело, как хочу, так и отращиваю.
Раньше я не понимал смысла всего этого, но сейчас я знаю, что дело было в низкой самооценке Лиама, тем самым он самоутверждался за счет других. Константин же, в свою очередь, вел себя так, как будто там его и не было, ему было абсолютно плевать на то, что там говорил Лиам, и поэтому он смотрел как бы сквозь Быка.
– Не стоит трогать таких же, как и ты. Чувак, ты ничем не лучше каждого, кто сидит в этой столовой, а физическая сила – не показатель. Поэтому ты сейчас же положишь меня на пол и каждый займется своим делом. Заметано?
– Ты указываешь мне!? Ты кусок говна, а не философ, не тебе решать, что мне делать, если я захочу, то разорву твою глотку прямо здесь и сейчас! – Бык, поняв, что его банальные и классические речи не работают, просто обезумел. Его глаза
