велосипед помчался за ним, держа приличное расстояние, мне удалось остаться незамеченным. За нами оставались маленькие потрепанные заброшенные домики, заправка, кинотеатр, в котором работала моя мама, и много всего. Я точно не помню, какое количество времени мы проехали так, полчаса, час? Но добравшись до свалок автомобилей, он свернул в лес, и ещё какое-то время мы пробирались через лес, где-то листья опали, но осень только расцветала, так что все было хорошо, и он, опять же, меня не видел. Бык ехал по тропинке, которая вывела нас в поле, но он сразу свернул направо, и через минут пять езды мы приехали к какому-то бежевому ржавеющему фургончику. Время уже было относительно позднее, солнце садилось, я не стал дожидаться момента, когда Бык выйдет из фургончика, а может, он вообще бы оттуда не вышел до следующего утра? Обратный путь у меня занял чуть больше времени, потому что ездить ночью по лесу очень страшно, а когда ты не слишком хорошо знаком с дорогой, чтобы ехать по ней уверенно, страшно вдвойне. Когда я проезжал мимо груды машин в полной темноте, то вспомнил местную легенду про красную машину, убивающую тех, кто каким-то неведомым образом мешал ей, вроде бы её название начиналось с К? Говорят, что она ещё давно была на этой свалке, вся уже заржавела и уже давно не давала о себе знать, но все равно иногда выезжает в темную ночь, чтобы поискать новых жертв. Отогнав эти мысли, я поехал дальше и добрался до дома в позднее время.
– Где ты был, сынок? – спросила меня мама, как только я вошел домой.
– Да так, по одному очень важному делу ездил. Это правда настолько важно, что я приехал так поздно…
– Юноша, мы же говорили об этом, я верю, что ты не занимаешься разного рода плохими вещами, но все же предупреждай, когда ты должен задержаться, а то я ведь волнуюсь, милый. Ладно?
– Ладно мамуль, прости меня, – я поцеловал её в щёку и отправился по своим делам, а она продолжила смотреть свою любимую мелодраму.
Мои родители очень любили меня, и по их доверию это было понятно. Я всегда уважал их по этой причине и очень редко допускал того, чтобы как-то лишиться их доверия или ослушаться их. Потому что они работали над этим, и с моей стороны было бы по-идиотски не помогать им. Иногда мы с отцом устраивали разные дискуссии, и если он был не согласен с моим мнением, мы всегда приходили к какому-либо компромиссу, он редко повышал на меня голос, не был вспыльчивым и грубым. В моей жизни я не припомню хотя бы раза, когда на меня поднимали руку. Родители активно интересовались моей жизнью, но не держали её под надзором. Я не боялся приходить к ним за советом даже в самых глупых ситуациях или когда получал плохие отметки, они предпочитали поговорить со мной без всяких там криков и ругани, наверное, поэтому я вырос уравновешенным и не страдал от всяких депрессий из-за ссор с родителями. Я испытывал шок, когда люди говорили мне, что их родители строги с ними, бьют их или контролируют жизнь от времени сна до переписок в телефоне. Не дают заниматься любимыми делами и так далее. «Что за бред!?» –
