убить ее, так как она должна была выполнить это требование, но потеря сознания и вышедшие на шум соседи по лестнице, возможно, спасли от смерти.
…Но этот эпизод будет потом, когда Ване будет семь лет, а сейчас… после того, как малыш покушал, Любовь Степановна посадила его на диван, села напротив него на детский стульчик, взяла его ручонки и спросила:
– Сынок, как тебя зовут?
– Ваня.
– А маму?
– ………
– А папу?
– Ваня.
– Ваня – это ты, а как папу звать?
– Ваня.
– Ну, хорошо, Ванечка, стало быть, ты у нас Иван Иванович. А сколько тебе лет?
Мальчик серьезным, не детским взглядом посмотрел ей в глаза, но ничего не ответил.
– Тебе, наверное, два или три года, – неуверенно, тихо сказала Назарова и показала ему сначала два, а затем три пальца. – Может на пальчиках покажешь?… Нет?… Не знаешь?… Ну и ладненько.
Она задумалась, что же делать дальше, малыш ухоженный, не уличный, явно его ищут, через день, максимум два все прояснится.
– Ну что ж, Иван Иванович, – улыбнулась Любовь Степановна…
В кабинет вошла Марина Борисовна, воспитатель, которая всегда замещает директора во время ее отсутствия:
– О-о! У нас пополнение!
– Да непонятно, что делать. Привезли Ванечку с вокзала. А мальчик-то домашний, по всему видно… родители вот-вот объявятся. Пока побудет у нас…
– Сколько же ему?
– Не больше трех, если меньше, то надо передавать в дом малютки. Вот что, Марина, я решила – брошенный он или потеряшка, не будет никто искать, значит, сиротка и тогда по обычной схеме все оформим.
– Любовь Степановна, рискованно держать без оформления…
– Это я беру на себя, в РОНО есть контакты, есть понимающие люди, прорвемся! Ты посмотри, как он внимательно слушает, похоже – все понимает…
– Это он сказал, что Ваня, а может Вася, – засомневалась Марина.
– Он, а кто же еще, не сама же я придумала. И отец у него Иван. Вот фамилию не говорит, да и мать не называет, может, не помнит.
Марина засмеялась и наклонилась к ребенку, погладила по голове.
– Шустренький паренек, смотри-ка, улыбнулся – нисколько не боится незнакомой обстановки.
– Сущий ангелочек, – восхитилась Назарова, – а вот почему-то, уверена, нет у него матери. Видела бы ты как, он сразу же обнял меня… иди ко мне, мой хороший, – дрогнувшим голосом промолвила Назарова, увидев, как Ваня протянул к ней ручки.
– Видишь, – женщина прижала к себе ребенка, – он признает меня как маму.
– А отец?
– Мы с тобой всю жизнь работаем с детьми. Я же вижу, что имя Ваня он повторяет автоматически. И свое и будто бы отца, а его – то нет. Я звонила на вокзал, никто не объявился. В общем так, – твердо
