полно гостиниц на любой вкус и кошелек.
– Но у меня нет даже багажа. Он по ошибке уехал с другим автобусом, и я не знаю, когда его вернут мне – если вообще вернут.
– Это не моя проблема.
– Бессердечный подлец! Тебе плевать на всех, кроме себя!
– Беру пример с тебя, Рэйчел. Теперь я только о себе и думаю.
– Ты и своим любовницам платишь, чтобы они уходили и приходили? Я слышала, что ты меняешь их как перчатки.
– Так ты читаешь про меня в газетах? – поинтересовался Алессандро с насмешливой полуулыбкой.
– Ну, австралийской прессе нелегко выведать подробности твоей жизни, но в британских газетах то и дело появляются твои фотографии с очередной подружкой.
– Правда, интересно получилось – мужчина, которого ты отвергла, теперь богаче и успешнее, чем твой отец и жених, вместе взятые?
– И как же ты этого достиг? – спросила Рэйчел и тут же прикусила губу, как будто пожалела о своем вопросе.
– Я настроился на успех и ухватился за первый же шанс. Когда я приехал из Австралии сюда, передо мной открылось множество новых возможностей, которых иначе у меня просто не было бы.
– Жаль, что у тебя нет семьи, которая могла бы тобой гордиться.
Алессандро привык к тому, что Рэйчел отпускала колкости по поводу их разницы в происхождении. Она была богатой девушкой с аристократической родословной, он – жалким беспризорником. Он ненавидел ее за то, что она заставила его поверить, что он мог рассчитывать на ее любовь. Но он больше не повторит эту ошибку – ни с ней, ни с другой женщиной.
– Зато у меня много близких друзей, которые заменяют семью. А теперь мне пора работать.
– Ты не проводишь меня до дверей?
– Это сделает Лючия. А у меня полно более важных дел.
– Она очень любезна, – заметила Рэйчел, нарочно затягивая разговор. – Твоя экономка.
– Да, Лючия – добрая душа. Она работает у меня с того дня, как я приехал в Италию. Она мне как мать.
Рэйчел подумала о своей матери. Расплывчатый, неясный образ, время от времени возникавший в ее памяти. Она умерла, когда Рэйчел было три с половиной года, но ей ее до сих пор не хватало. Ее отец постоянно менял партнерш, но никто не мог заменить ей мать. Она мысленно поинтересовалась, чувствовал ли то же самое Алессандро, у которого никогда не было ни отца, ни матери. Он не говорил о своем детстве – она лишь слышала от других людей, что он жил то в детских домах, то на улице. Может, его родители умерли, а может, и нет. А может быть, он просто не хотел ничего о них знать.
Алессандро нажал на кнопку на столе, чтобы вызвать Лючию.
– Мисс Маккаллох готова идти.
– Да, синьор, – ответила Лючия.
Рэйчел ужасно злило, что Алессандро общается с ней таким приказным тоном. Ей хотелось схватить его за белоснежный воротничок его рубашки и высказать все, что она о нем думает.
– Тебе приятно издеваться надо мной, да?
– Берегись, Рэйчел, – ответил он. – Не кусай руку, которая платит за твою еду и жилье.
