в сон, раскинувшись звездой на замызганном экскрементами полу.
* * *
– Есть ли необходимость напоминать вам о конфиденциальности процедуры, Кейтлин?
– Нет. Я прекрасно помню, что подписывала все приложения договора.
– Значит, о претензиях нам волноваться не стоит?
– Вы помогли преодолеть мой самый страшный страх. У меня нет претензий.
– Чудесно! Тогда могу вас поздравить. Мы приготовили вам небольшой подарок!
Профессор ставит на стол клетку с крысой. Белая, маленькая прелесть с красными пуговками глаз.
– Какая лапочка! Это мне?
– Да, как символ избавления от страха. Белый – цвет очищения.
Кейтлин едет домой. Её не было два месяца. В вагоне метро она разговаривает с новым питомцем.
– Надо придумать тебе имя, пушистик! Ты само очарование.
Люди смотрят на неё. Одни с умилением, другие недоумевают.
Кейтлин рада, что согласилась на экспериментальное лечение. Ей не зря нахваливали эту клинику.
Теперь у неё нет земмифобии. Есть милейшая крыска и купон на двадцати процентную скидку при последующем обращении.
Интересно, как они будут лечить её страх высоты?
Семенова Александра / @aliskoshkina
*Часть 1*
Нащупываю выключатель на стене. Яркое, видное, наверное, с соседнего двора, мое окно гаснет. Осторожно, опасливо – не дай бог, расслышат шаги сквозь открытую форточку – прячусь за кружевной занавеской, за пучками листьев олеандра. Выглядываю на улицу. Сидят: кто на лавке, кто на качелях, кто пьет пиво из бутылки, развалившись на земле.
Ладно, обойдусь, с голода не помру, хлеб-вода есть. Когда-нибудь они уйдут, тогда и спущусь в магазин. И продукты куплю, и папе сигары кубинские, просил очень.
– Эй ты, скрипачила, че вылупилась? – летят в меня злобные слова снизу, – Влюбилась что ли? Спустись, мы тоже в тебя влюбимся, каждый по очереди, – и грохот сальных смешков. Двор молчит, никто не хочет портить карму об эту шпану.
Отскакиваю от окна, задернув шторы. Бегу в коридор, проверяю замки. И отойти не могу. Кажется, шаг в комнату, и дверь откроется сама собой. «Щелк» – верхний замок. «Щелк» – нижний замок. «Щелк» – ночная задвижка. И они ворвутся. Сердце аж трещит от волнения. Вдох, вдох, вдох, выыдох.
Утро стирает вечерние страхи. На кухне папа колдует у плиты, запахи божественные. Но завтракать некогда, закидываю скрипку на спину и выбегаю.
– Настенька, доченька, ты вечером репетируешь?
– Ага, – отвечаю я на бегу.
– Осторожнее там, – несется вслед с балкона третьего этажа, – и не…
– Пора бросать. Не забуду.
Двор без злых отморозков так красив, особенно рябина, усеянная красными-красными
