style="font-size:15px;"> – И вы поедете?
– Черт возьми! Я должен ехать, меня же вызвали. Но, как я вам уже сказал, поеду не сегодня ночью, а завтра… Завтра ночью, вы меня слышите?
– Да, – ответил господин Жерар, который все слышал, но ничего не понимал, поскольку зубы его стучали, словно кастаньеты.
– Ага! Я так и знал, – сказал господин Жакаль, – что вас мой рассказ заинтересует.
– Но скажите, мсье, зачем вы мне все это рассказали? – пробормотал господин Жерар, делая над собой усилие. – Какую цель преследовали, доверяя мне эту тайну?
– Какую цель? Как?! Вы не понимаете?.. Я просто подумал: «Господин Жерар – филантроп. Когда он узнает о том, что какому-то бедняге угрожает опасность, о которой я ему рассказал, он поставит себя на место этого бедолаги, этого несчастного убийцы, этого незадачливого душегуба. Он почувствует все его муки, словно бы он сам повинен в этом убийстве». И мне кажется, я не ошибся в своих предположениях, не так ли, дорогой мсье Жерар?
– О, нет!.. О, нет!.. – вскричал тот.
– Хорошо, это вынуждает меня продолжить свою мысль. Итак, завтра в полночь я уезжаю с этим, другим, филантропом… Ах, как он не похож на вас, мсье Жерар! Ведь и филантропия может быть разной. Как говорил Мольер, вязанка вязанке рознь. Я еду с ним. Не знаю, куда мы с ним направимся, поскольку он мне ничего на этот счет не сказал. Но с той прозорливостью, которая у меня выработалась за долгие годы службы, я полагаю, что куда-то в сторону Кур-де-Франс.
– Кур-де-Франс?
– Да… Прибыв туда, мы повернем направо или налево. Скорее всего направо. И войдем не знаю куда, но вполне вероятно в какой-нибудь парк. И там мы обнаружим в какой-то яме некий скелет. Составим протокол, а потом принесем этот печальный плод наших трудных поисков господину королевскому прокурору, который будет вынужден в силу появления новых обстоятельств и улик попросить у господина министра юстиции отложить исполнение смертного приговора, вынесенного господину Сарранти.
– Господину Сарранти? – воскликнул господин Жерар.
– Разве я сказал господину Сарранти? Это имя вырвалось у меня, сам не знаю почему. Имя этого бедняги постоянно вертится у меня на языке… Итак, казнь будет отложена. Будет вынесено постановление об аресте настоящего преступника, начнется новое расследование… Вы понимаете меня, не так ли?
– Прекрасно понимаю, – ответил господин Жерар.
– И положение станет угрожающим для этого несчастного убийцы, бедолаги-душегуба, – сказал господин Жакаль. – Потому что войдите в его положение: он спокойненько разгуливает себе под солнцем, засунув руки в карманы, свободный, как ветер. И вдруг к нему заявятся презренные жандармы, уведут его из света во тьму камеры. Они вытащат его руки из карманов и наденут на них наручники. Он увидит, как рассыплется его спокойная невиновность, исчезнет привычная безмятежность. И все это произойдет из-за какой-то банальной формальности, из-за ничтожной ошибки. И тогда он раскается в том, что не воспользовался лазейкой к спасению, которую я ему любезно предоставил.
– Но значит, такая лазейка есть?
– Честно говоря,
