мрамор пола рубином.Сердце глохнет, по нервам пилой разрывая.
Гном, козявка, считавший себя исполином.
И за это сейчас отползаю, страдая
Прочь, на волю, под дождь, под горячие струи,
Что, как лед, отшипев, отыграв, испарились.
Ты не вспомнишь меня ни нарочно, ни всуе.
Не цвели, не опали и не влюбились.
09
Гулдедава Петр, Москва
* * *
Если жизненных благ мы желаем всех разом
и не очень-то ценим дареный нам разум,
если нет на душе неизраненных мест,
если духом упал, – полагайся на крест.
Только вовсе не думай, что тихо на попе
на Земле отсидишься, как заяц, в окопе.
С каждым годом бесспорней теперь для меня:
в битвах духа за веру – мой щит и броня.
За кордонами сна – мы, не зная покоя,
остаемся солдатами вечного боя.
Коль опустится мгла на царя или смерда,
умирают тела, а надежда – бессмертна!
Герману Арутюнову
Ночная тьма раскинула свой плед,
и звезды мелким бисером повисли.
Какой пустяк – десяток тысяч лет
и километров – для полета мысли.
Люблю с Луны за небом наблюдать.
Глазеть на марсианские закаты.
До фараонов мне рукой подать,
и два шага до ложа Клеопатры.
Во всех мирах живет моя родня:
Архангелы, волхвы, и злые дэвы.
Запретный плод заманчив для меня,
и сам я – плод грехопаденья Евы.
Чем дольше провожаю птиц на юг,
чем ближе мой ночлег в землянке тленной,
тем глубже я себя осознаю
частицей многополюсной Вселенной.
* * *
Погасли звезды-фонари
и там, где чуть светлее высь,
наносит акварель зари
рассвета солнечная кисть.
А темно-синий грунт небес
стекает, тая, за бугор,
и оживает спящий лес
под петушиный переспор.
Туман восходит от земли —
поплутовал – и был таков,
а в розовеющей дали
плывут пастилки облаков.
Вселяя радостный кураж
в людские сонные сердца,
рисует утренний пейзаж
рука Небесного Творца.
Как видно, и Творец влюблен
и в эти росы на траве,
и в этот птичий перезвон
в размытой солнцем синеве.
* * *
На небе росчерк журавлиный
отметкой осени завис,
прощальный крик, тоскливо-длинный,
на хмурый дол роняет высь.
Леса уже полунагие,
и летний жар помалу стих, —
и вторит птичьей ностальгии
багряных листьев белый стих.
Я, как открытые страницы,
читаю тихий листопад, —
и век серебряный мне снится,
а звоны сердца – как набат.
* * *
Умножая
