развития превратились в весьма совершенные боевые машины. А ещё оба смогли наколотить изрядный авторитет среди подчинённых. Причём не только для грубого физического подавления подчинённых: творец потихоньку, между делом внедрял в Дуба-1 и его товарища-противника Т-1 основы культуры военного искусства. Естественно, начав с умения красиво маршировать. Теперь зачастую можно было наблюдать, как и Д-1, и Т-1 часами гоняли строем по плацу – выделенному квадрату гостинной комнаты – своих подчинённых.
Но для самого Мортирова вес командиров не имел никакого значения. Пользуясь своим верховным положением полковника, он каждый день сажал на полчаса Дуба и Тополя, так сказать, «за парту», и лично внушал им азы командования.
Упомянутые «азы» полковник черпал из разнообразных «уставов…», которые случайным образом находил в информатории. И неважно, что каждый из них, как правило, предназначался для специфических, давно отмерших подразделений, как то: полиция, милиция, добровольные дружины содействия полиции, милиции… Главное, это были настоящие, серьёзные книжечки, отпечатанные древним типографским способом; а то, что в результате их изучения в мозгах роботов накапливались не совсем нужные сведения, ну так и что ж, прикажете совсем не заниматься образованием-воспитанием своих штатных кадров? Какая же это тогда регулярная армия? Правильно, никакая!
Поэтому Дуб и Тополь, в свою очередь, ещё полчаса тратили на свой нижестоящий офицерский состав, доводя до их немудрёных мозгов положенные знания по тактике разгона уличных беспорядков, почерпнутые до того у самого полковника.
Офицеры, в свою подчинённую очередь, также вели «курсы молодого бойца», постепенно превращая новобранцев в «старослужащих». Старослужащие также чего-то там внушали вновь смонтированным бойцам. В общем, образовательная схема не отличалась оригинальностью, но она порядком разгрузила самого Мортирова от рутины и напрочь ликвидировала всякую праздность среди берсерков.
И надо сказать, это сразу же придало боям некоторую идейность, поскольку внесло в ряды сражающихся роботов дух товарищества, чуждый им доселе. Более того, этот, без сомнения, судьбоносный шаг оказался едва ли не важнейшим во всех предыдущих действиях Мортирова, привнеся некую клановость в ряды сражающихся. Начала возникать система, пока ещё робкая, едва уловимая, но с выдающимися перспективами на будущее. Вместе с этим в голове самого полковника стало формироваться не только тактическое, но и стратегическое мышление. Он всё чаще стал трогать себя за верхнюю губу…
Теперь каждый солдат имел порядковый номер. причём не только на лбу, но также на груди и спине, где специально выбривался соответствующий участок тела. Кроме того, чтобы избежать хаоса, каждому воину своей группировки глубоко внутри был присвоен опознавательный знак «свой». Этот знак-код считывался невидимо и неслышно для Мортирова,
