после самого долгого странствия, я всегда возвращаюсь домой. Ведь меня там ждут.
– Кто?
– Мой сын, – и продолжила: – Я предлагаю, упрашиваю, требую, вымаливаю взять образцы лекарств, ведь они и в самом деле хороши. Иногда удается хорошо продать, и я надолго возвращаюсь. Иногда дело не ладится, и я снова уезжаю. Ему плохо без меня, сыну, да и мне без него невмоготу.
– Тогда почему ты выбрала путешествие? – она коснулась виска и замерла, на миг уйдя в себя. Индеец невольно отвел взгляд.
– Может я неправа и мне надо всё время быть рядом с ним. Конечно, так было бы лучше. Но мне нужны лекарства, не те, что я продаю, другие,. И еще врачи, – снов вздох. – Они стоят очень дорого: и врачи, и лекарства. Единственный способ заработать – отправиться в путешествие. За три года я, верно, побывала не в меньшем числе городов, что и ты.
– И тоже не нашла искомого?
– Мне кажется, теперь нашла, – куснув губу, быстро продолжила: – Я хотела предложить тебе кое-что. Вместо того, чтобы искать подходящий дом, я…. Может, останешься и перезимуешь у нас? – тяжело дыша, словно пробежала не один километр, она смотрела на задумавшегося Оджибуэя, пытаясь понять его думы. Индеец вздрогнул.
– Но твой сын…
– Он тихий мальчик, у него мало игрушек, и он почти не играет с ними, – спешно отвечала Женщина. – Или играет, но по-своему: расставит на столе и смотрит, а потом снова убирает в шкаф. Тебе будет спокойно с ним.
– Ты сказала, он болен.
– Да. Это и есть его болезнь. Он ни с кем не общается, вечно погружен в себя. Иногда я не знаю, что он делает, пока не зайду в его комнату. Там всегда тишина. Он вроде рядом и где-то далеко.
Говоря так, Женщина будто всматривалась в его душу, найдя нечто, чего он всю жизнь пытался бежать. Или просто излагала его рассказ своими словами? Голова пошла кругом, но он сжал кулаки, и все прошло.
– Он очень тихий, – повторила Женщина. – Это наследственное, врачи говорят его можно вылечить, если кто-то сумеет заинтересовать и будет постоянно с ним. У него нет друзей. Мои родственники обходят нас десятой дорогой, стыдятся. Мы остались одни. Я мать и очень люблю его, все бы отдала, чтобы мой сын выздоровел, но ему нужен друг. Очень нужен: последнее время он совсем замкнулся. Ему всего шесть лет. И ты… ты ведь тоже не такой, как другие игрушки….
Запоры на дверях защелкнулись – отчаянная попытка остановить игрушку, на которую возложили необозримый груз надежд.
– Если тебе у нас не понравится, только скажи, я отвезу тебя, куда захочешь, не стану удерживать силой. Только попробуй, я очень прошу.
Он молча почесал затылок и кивнул. Через два дня пути машина затормозила у невысокого строения в самом конце улицы, чьим продолжением были уходящие за горизонт бескрайние поля. Дом находился меж городом и заливными лугами, будто так и не выбрав,
