Анри, слушая эти наставления, видел муку в глазах умирающего отца и никогда не забудет ее. Боль от потери, нестерпимое чувство несправедливости, оскорбленная гордость, жажда мести – если это движет человеком, что способно остановить его?
В голубых глазах Анри я никогда не видела умиротворения и покоя. В лучшем случае – обманчивое благодушие, как у отдыхающего хищника. Но пройдет минута – и вернется знакомая жесткость, и продолжится битва, ведомая только ему одному, ради которой он живет, в которой видит смысл своей жизни…
Глядя на него, я понимаю разницу между женщинами и мужчинами. Мужчин влечет война и смерть. Пытаться уберечь их – долг женщины, но запретить им это – нельзя. Нельзя запретить следовать судьбе – хотя так хочется!
Наше чувство вспыхнуло и разгорелось как огонь, охвативший сухие дрова. Ах, как от него розовеют щеки, блестят глаза, как стучит сердце! Забыть обо всем, потерять покой, искать встреч! Мы не можем наглядеться друг на друга.
– Идем, – говоришь ты мне своим негромким баритоном. В твоих внимательных голубых глазах – мягкая улыбка. Ты держишь в руке подсвечник, огни свечей делают твое лицо восхитительно красивым.
– Куда? – улыбаюсь я.
– Идем, – повторяешь ты, берешь меня за руку и уводишь по коридорам замка куда-то в дальнее крыло. Достаешь ключ, открываешь дверь одной из комнат и запираешь изнутри.
Я думаю, что будет, если меня хватятся и станут искать – мадам де Кюртон или кто-нибудь из слуг. Не говорю ни слова, но ты замечаешь мой тревожный взгляд.
– Не бойся. Нам никто не помешает, и никто ничего не узнает. У мадам де Кюртон найдутся дела…
Ты ставишь подсвечник на стол. Балдахин над большой кроватью расшит золотом и поблескивает в свете свечей. Мы говорим о чем-то. Я слушаю твой голос и не отрываясь смотрю на тебя. У тебя светлые волосы, голубые глаза, чудесная фигура. Любой костюм смотрится на тебе безукоризненно. Даже испанский воротник, горгера[10], на редкость капризная деталь одежды – одних он словно душит, а на других сидит слишком свободно, чем уродует то, что призван украшать, – очень тебе к лицу и подчеркивает твою стройность. Рядом с тобой мне уютно, твои движения неторопливые и ровные, даже, казалось бы, чуть ленивые – но это впечатление обманчиво: ты очень ловок, и у тебя молниеносная реакция.
Ты расстегиваешь мелкие пуговицы своего колета… Я завороженно наблюдаю, как из холодного, надменного, неприступного принца ты превращаешься в открытого и нежного мужчину. Без сковывающей одежды ты становишься прекрасен, как Аполлон. Твое дыхание, тепло твоего тела, его запах с едва слышным оттенком духов, скользящие складки простыней, дрожь первого прикосновения, поцелуй… Неужели раньше, в детстве, я сторонилась тебя, думала, что ты способен быть жестоким? Сейчас мне кажется, что это было не со мной. В твоих руках я словно в раю, ты угадываешь мои желания до того, как я успею их высказать, словно читаешь мои мысли.
Горгера – круглый высокий гофрированный воротник, чаще всего белого цвета.
