style="font-size:15px;"> Вот бы остаться вместе навсегда! О, наивная жажда освободиться из тюрьмы времени и вдвоем уйти в вечность… Влюбленные – даже в тюрьме влюбленные: глядя друг на друга, они не замечают стен и решеток – они вместе, и весь мир принадлежит им.
В те дни мы не догадывались, что мы оба в тюрьме, и наши тюремщики не сводят с нас глаз. Мы наслаждались свиданиями – то в замке, то в тени старого парка. Какое счастье – просто стоять рядом с тобой, прикасаться к тебе, видеть твои прекрасные глаза, такие теплые, когда ты смотришь на меня. Мы словно дикие олени, тонкие, грациозные, сильные – и такие незащищенные… Лай гончих псов, стрела – и все кончено. Но мы не думаем об этом. Мы забываем обо всем на свете, когда смотрим друг на друга. Смеемся, шутим, играем – или молчим, думая об одном и том же.
Ты поднимаешь тяжелую ветку, свисающую над тропой, пропускаешь меня вперед, и мы скрываемся в дальнем уголке парка, в чудесной зеленой тишине, как Адам и Ева. На свете больше нет никого, только мы и наша сказка, и пусть она никогда не кончается…
Мы с матушкой поехали к брату Анжу в Сен-Жан-д’Анжели, где он вел военные действия. Я так соскучилась по нему! Пока мы были в разлуке, я разобралась в своих чувствах. Уверена, что никаких страстных сцен между нами больше не будет. Второй раз подобное безумие невозможно. Но случившееся не оттолкнуло Анжу от меня – он по-прежнему мой самый близкий и любимый брат.
Я была уверена, что он тоже будет счастлив меня видеть. Поэтому меня до глубины души потрясло, как он меня встретил. Вместо теплой улыбки – высокомерный взгляд и сухое приветствие. Еще недавно такой дружелюбный и любезный, брат сделался отталкивающе холодным и надменным до грубости – и это после всего, что между нами было, и после всех моих усилий увеличить и без того непомерное расположение к нему нашей матери!
Когда появилась возможность поговорить наедине, я спросила его:
– Что случилось, мой брат? Вы совсем не рады моему приезду. Вы сердиты на меня? Быть может, по незнанию или по несчастливой случайности я обидела вас чем-нибудь?
– Ничего не случилось, сестрица Маргарита, – произнес он спокойно, даже вяло, чуть растягивая слова. Я сразу вспомнила детство: с таким же напускным равнодушием брат говорил со мной, когда сжигал в камине мои четки и часословы. А что он сожжет на этот раз? Во мне все сжалось от дурного предчувствия.
Брат некоторое время молчал, листая какую-то книгу в красном переплете. Потом закрыл ее, положил на стол и взглянул на меня сверху вниз своими большими темными глазами. Когда я посмотрела в них, мне показалось, что я заглядываю в глубокое темное подземелье, откуда тянет холодом. Ко мне вернулся детский страх перед братом.
– А в чем, собственно, дело, Маргарита? Вам что-то нужно от меня?
Я не смогла скрыть, как ошеломлена его словами. Но чем большее недоумение я показывала, тем отрешеннее и невозмутимее он становился.
– Ничего,
