style="font-size:15px;"> – Угу…
Дарья выхватила у Степана телефон, как только он открыл нужную страницу. Так… Так… Соня Егорова. Почти пустая страничка. Всего две фотографии на аватарке: котик и портрет неплохого качества. На вид – обычная девушка. Смугловатая, худенькая. Тёмные прямые волосы собраны в небрежный хвост. Чуть раскосые глаза, добрые, но будто припорошенные какой-то грустью, затравленные. Судя по репостам на странице – любит читать и смотреть японские мультики. Ничего особенного. Впрочем, Дарья знала, это ещё ни о чём не говорило. У неё и самой хватало фейков.
Сидя в кафе, она видела девушку издалека, так что не могла с уверенностью сказать, именно она ли вышла не так давно с Тульской. Та, вроде как, тоже была невысокой, худенькой и темноволосой, но вот лицо с такого расстояния разглядеть не было возможности. Да и мудрено ли перепутать двух азиаток? Шумно выдохнув через нос, Дарья вернула телефон Стёпе.
– Что-то эта Егорова не очень на китаянку смахивает. Хотя и раскосая.
– У неё это, – Степан нахмурился, сосредотачиваясь. – Папа нерусский. А мама русский. Русская.
– Поняла.
Дарья поставила на плиту кастрюлю с водой, включила конфорку. Степан, похоже, за целый день не удосужился не только приготовить поесть для неё, хотя в этом-то не было ничего необычного, но и сам ничего не ел.
– А фамилия у неё… Стёп, достань пельменей из морозилки! А фамилия у неё чего обычная? Мамину взяла?
Степан послушно направился к холодильнику, долго напряжённо вглядывался в камеру морозильника. Наконец, выудил из нескольких упаковок замороженных полуфабрикатов нужную, подал Дарье и уселся на стул. Колени у него мелко подрагивали.
– Бессмысленный тварь… – прошептала девушка и повторила вопрос, повысив голос: – Стёпа! Фамилия почему русская у неё? Мамину взяла?
– Кто?
Парень поднял на собеседницу взгляд. Глаза у него были мутные, но он усилием воли прогнал сонную одурь, тряхнул головой и ответил более или менее связно:
– Фейк у неё. Стесняется. У неё там что-то странное… – он поводил рукой в воздухе, будто погладил невидимого кота. – Чего-то там у неё с геями связано.
– С геями?
Дарья фыркнула и повернулась к Степану спиной, показывая, что разговор окончен. Тот, впрочем, не проявил по этому поводу никаких эмоций – так и продолжил сидеть, тупо глядя в ведомые лишь ему одному дали, раскрывшиеся на грязном старом линолеуме кухни.
*
Соня шагала по знакомым с детства местам, уже второй раз за две недели, и поражалась тому, как похожи эти улицы на мух, застывших в янтаре. Такие районы есть в каждом городе, в любой стране мира. Их не любят показывать туристам. Торговые центры и высотки-стекляшки окружают эти диковатые места, теснят их громом музыки и блеском стекла, но они не сдают позиции. Сталинский ампир прочно вцепился в землю. Гнетуще высокие, массивные здания, покрытые трещинами и грязью, не покинут этот уголок Москвы, казалось, никогда.
Тот же ветер, который трепал Соне косы, которые она заплетала
