темноте чуть сдвинул тяжелую доску, приоткрыл узкое смотровое оконце.
– Назовись, кто бы ты ни был!– Он почти кричал, силясь перекрыть завывания ветра и стук перешедшего в град снегопада.
– Благословен король, имеющий такого стража,– услышал он высокий скрипучий голос.– Я же, милостью Провидения, лекарь. Ваша принцесса умирает, и я готов ее исцелить.
Кайден задумался. Принцесса Ригхан, действительно, сильно хворала весь последний месяц, а третьего дня и вовсе слегла. Среди слуг и охраны поползли слухи о скорой смерти единственной дочери короля Одела. Замок сковала печаль…
– Ворота заперты,– сказал Кайден неуверенно, до боли в глазах вглядываясь в темноту. Там, припорошенные снегом, смутно маячили две сгорбленные фигуры.– Ступайте в деревню, переночуйте на постоялом дворе. Утром я доложу о вас начальнику королевской стражи.
Лекарь за воротами согнулся почти до земли.
– Я слеп и горбат. И собака моя устала. Не дойти нам, замерзнем…
Кайден поскреб затылок. А горбун вдруг прилип с той стороны к смотровому окошку – так, что зеленью сверкнули глаза его.
– Позови, позови, добренький мой страж, доложи обо мне, пока есть еще время. Опоздаешь, и кровь принцессы падет на твою голову…
Кайден отступил, поежился.
Какая кровь? С детства он не знал, что такое страх, но тут ему стало холодно, а под шерстяным плащом, вдоль спины, побежали ледяные капли.
– Ждите,– выдавил он и, закрыв плотно оконце, поспешил в караулку.
За воротами, под загустевшим снегом, остался старый болотный колдун Оркмахи с двумя своими горбами, тощим узелком и дрожащим под худой попоной унылым вампиром.
Это все, что осталось у колдуна, не считая поредевшей стаи летучих мышей, после того, как войско Одела окружило его родное болото, а крестьяне из окрестных деревень осушили и засыпали топь.
Ученики и слуги некогда могущественного чародея частью погибли, частью разбежались кто куда. Насилу сам тогда ноги унес.
Но теперь время возвращать долги. Оборотная мазь из остатков черного ила и нетопыриной крови готова. Принцесса, у которой его летучие мыши, прилетая по ночам, месяц высасывали кровь, умирает, а он, странствующий лекарь – последняя ее надежда – стоит у ворот такого некогда страшного для него замка. Так что же они медлят?!
– А, Спилгрим?!– Оркмахи начинал замерзать.– И угораздило меня родиться в этой стране, да еще и на болоте. Или мало в мире теплых мест и доверчивых людей? Ну, за что мне это?!
– Хозяин,– просвистел трясущийся вампир,– я, наверное, скоро умру. Месяц без крови. Холодно мне, страшно…
– Терпи, гаденыш! Такие сами не умирают. Дай тебе волю, пол замка уморишь, нежить болотная. Забудь теперь о крови! На золоте скоро есть станешь, на принцессе женишься.
– Кто ж за меня такого пойдет? Беден я, не красавец.– От жалости к себе вампир тихо скулил, посвистывал.
