этот кусок шоколада с орехами даром был не нужен, хотелось мужского внимания, отсутствие которого особенно остро сказывалось на фоне покупки сапог и обновленного постройневшего образа.
– Я на диете, – буркнула Симбирцева, нервно вскочив и выбежав из комнаты.
Где-то за Серафиминой широкой спиной Хрящиков тыкал кнопки мобильного.
– Алло, мама? Она не взяла, сказала, что на диете… Нет, я все правильно сказал, а она убежала. Смутилась? Нет, вряд ли. По-моему, она не ест сникерсы вообще.
Сима вздохнула. Робкому программисту хотелось посочувствовать, как бездомному щенку, брошенному под дождем. Вроде и пригрела бы, да он потом писаться будет и обувь грызть. Но объективно – жаль.
– … Цветы? Нет, мам, это слишком явный намек. Тем более что директору может не понравиться. Я же не конкурировать с ним собираюсь, а так… Нет-нет, здесь никого нет, только операторша.
«Мерзавец малолетний», – огорчилась про себя Серафима. Жалость к отвергнутому Хрящикову моментально испарилась.
– Разуваева, – из кабинета высунулся шеф, едва не размазав программиста дверью по стене. Вова не дышал и не шевелился, сжавшись до состояния сухого листа. – Подыщи-ка мне на всякий случай еще одного оператора. Пособеседуй там… Ну сама знаешь. Чтобы в теле и ноги красивые.
– Такие? – нагло уточнила Сима, предъявив боссу «козырную карту».
Бобриков задумчиво притих, потом с интересом взглянул на грудь: – Примерно. И верх чтоб тоже был… того… В общем, чтобы был.
Взгляд директора согрел Симу, как свежий горчичник, обдав сердце жаром. Хоть и плюгавенький, а все ж мужчина. А мнение мужчины, даже такого, на счет которого дама не строит абсолютно никаких планов, – сильнейший стимул для самосовершенствования и роста самооценки.
– Мама, а может, ну ее? – подал голос забытый за дверью Хрящиков. – А сникерс я сам съем. Тут как-то сложно все, не разобраться.
«Наверное, надо все же еще и постричься», – рассудительно констатировала Серафима, все еще пребывая под впечатлением от директорского замешательства. Но совести и моральных сил на столь решительное действие у нее не было. Разумеется, она могла бы потратить оставшиеся деньги на парикмахерскую и посидеть на диете, но как быть с бабушкой? Ее-то кормить все равно надо!
Иногда бывает, что решение кажется нам окончательным, поскольку оно тщательно взвешено, продумано и обосновано. Так бегуну на длинную дистанцию в середине пути становится ясно, что нужно либо упасть и отдышаться, либо умереть, сделав следующий шаг. Ключевое слово – «кажется». В какой-то момент должно открыться второе дыхание.
У Серафимы этот момент настал после обеда. Молодой человек с приятным голосом ошибся номером, а Серафима, раздухарившаяся на почве начальственного внимания к своей персоне, неожиданно решила пококетничать.
– Увы, но вы не туда попали, – мурлыкнула она, удивляясь собственной лояльности. Обычно с попавшими «не туда»
