и сказала:
– У всех жёсткое прибытие. Гениталии у всех целые?
Все трое согласно кивнули.
– Тогда раздеваемся, посмотрим, из чего вы состоите.
– А если что-то не целое? – спросил лысый мужик, кривя рот набок.
– А это всегда можно ампутировать, – ответила спокойно докторша, – так всегда проще. У воина, чем меньше торчит, тем лучше в бою – ухватить лишний раз не за что будет.
Лысый беззвучно захихикал.
Один из мужчин-докторов что-то спросил у докторши, и она ему ответила такими-же плюющими словами.
Их имена и данные записали в свиток. Затем их ощупали и промерили какими-то приборами. Лысый мужик, судя по татуировкам, оказался ветераном зоны.
– А теперь на прививку! – скомандовала докторша.
Коридор с пятью поворотами привёл их в другое помещение, где уже топтались в ожидании ещё два человека – молодые мужчины в сильно помятой верхней одежде весенне-осеннего сезона. Тоже, видать, пережили прибытие. Ещё там были два, так сказать, оператора, в кольчугах и фартуках. Докторша им что-то проплевала, что можно понять, как «можно начинать». Ну, и начали. Всех пятерых поставили в ряд, и операторы начали делать прививки. Уколы делались под кожу за ушами, маленькими, как короткие карандаши, шприцами с тонкими иглами. Примечательно, что к каждому шприцу тянулась тонкая трубка, или провод, который исходил из одного аппарата, размером с высокую тумбу, позади которой имелось большое колесо с рукояткой для кручения. Когда каждому пациенту вставили по игле за каждое ухо, началось самое интересное и неприятное. Один оператор взялся за рукоятку колеса (все новобранцы нервно оглянулись) и сделал один оборот… Всех прививаемых разом пронзил электрический разряд бешеной мощности. Может быть, он был и не так уж силён, но проходя прямо через мозги, разряд превращал голову в извержение вулкана. Феликса словно разносило на части. Он ничего не понимал и не соображал, он просто разваливался, перемалываясь в какой-то невообразимой молотилке. Тоже происходило и с остальными, но он этого уже не видел. Все повалились на пол, и дёргались, словно их тела пронзали пулемётные очереди.
Феликс очнулся в невообразимой позе, уткнувшись лбом в бетонный пол. Он был оглушён и разбит. Никакой боли нигде не было, просто его нервная система ещё не могла сразу собраться в единое целое. Тем не менее, мыслив голове уже появились, и они начали срываться с языка: это были тихие ругательства на чужом языке, которые он сердито бормотал, пытаясь подняться с пола. Какие замысловатые выражения… откуда он их знает? И тут он увидел возле себя одного из санитаров-операторов, и совершенно отчётливо услышал и понял произнесённые им слова:
– Не дёргайся! Я вытащу иглу из-за другого уха.
– Где? – спросил Феликс, и обжал уши ладонями.
О, боже, он понимает и говорит на этом
