не знали, что ещё спросить, были ошарашены.
Все происходившее в институте Маша рассказывала матери во всех подробностях. Ирина Юрьевна всё узнавала так, будто сама присутствовала на всех занятиях – лекциях и семинарах. Врач так и говорил про аутистов, что они либо молчат, либо говорят очень хорошо – подробно, красочно, умно строят фразы. Маша молчала с четырёх до ровно семнадцати лет, до дня рождения. Но хоть она и заговорила, аутисткой всё равно осталась, ибо сохранялись особенности поведения.
Ещё один выпускник той школы и того класса – Костя Савин, с поступлением в вуз медлил. Он выбрал тот же – некуда, мол, деваться – но пока пошёл на подготовительное отделение. Поступил он на год позже Никиты и Маши. Зато он встречался в своём идейном кружке с более зрелыми представителями движения анархистов. В телефонном разговоре Костя приглашал в кружок и Никиту.
– Ох, и далеко ж ты запёрся в этот институт химический. А я уж за тобой последовал. Просто ты любишь химию, а я – поваренную книгу анархиста.
Последовал смех обоих.
– Тебе там, поди, предсказали, что вторым Менделеевым станешь?
– Так не говорили, но высоко оценили мои способности. А Менделеев этот… У него взгляды были ужасные – монархист да националист. Меня вообще от него воротило бы, если б не гигантский вклад в научное знание. Он ещё входил в ублюдочную «Чёрную сотню», фашистскую организацию, которая предшествовала немецкой, гитлеровской. Может, официально и не входил, но взгляды их во многом разделял. Вообще, наверное, правильно многие говорят, что сначала фашизм был русским. Пусть он был менее кровавым, но был первоистоком, был тупым и лапотным.
– Да-да, Никитос! И по всему видно, что фашизм у нас возрождается. Точнее, не у нас. «У нас» – это значит на земном шаре, а не в рашке. Вот в рашке он возрождается. Перед последними выборами этот Шагов вообще как обкуренный забурел – вопил что-то про генетический код и «народ-победитель». Чуть я не блеванул! До того фюрера ему всего ничего осталось.
Последовали непечатные характеристики президента.
– Разве что только «хайль Шагов» никто не орал на том стадионе, – продолжал Костя. – Все, кто якобы наблюдает за правами человека из-за океана, на самом деле его же они в эту страну и поставили. Как и предыдущего фюрерочка. Что по ту, что по эту сторону океана – все ставленники мирового капитала. Отсюда и отвлечение простого народа от классовой борьбы на всякое мифическое единство нации. Сначала просто отвлечь народ Земли – он единый – а потом и войны разжечь ради новой прибыли. Вот сколько всего мировой капитал добивается через своих ставленников, через этих чмырей обкуренных, навроде Шагова! Что Кремль, что Пентагон – всё одна рейхсканцелярия!.. Ну, в общем как, Никитос, идёшь на беседу в кружок этого Рагулина? Ему лет тридцать пять где-то, старый уже мужик и разбирающийся в наших вопросах глубоко.
– Ну, постараюсь. С домашними проблем нет, о взглядах моих они знают, ничего страшного в них не находят. Скажу, что в кружок политологии схожу. Вообще, мне иногда мои родители кажутся золотыми. При наступлении
