тебе? – участливо спросил юноша.
– Мне бы ещё хоть раз увидеть рассвет, но я не доживу до него.
– Ты увидишь его, я тебе это обещаю!
Но старик только устало закрыл глаза, и по его лицу покатилась слеза.
Ма Лян достал свою волшебную кисть, с которой никогда не расставался и принялся рисовать рассвет на стене лачуги.
Вдруг комната озарилась нежным розовым сиянием восходящего солнца. И перед глазами умирающего бедняка стали распускаться благоухающие лотосы, качающиеся на водной глади озера, а вдалеке виднелись горы, окутанные утренним туманом.
Жизнь старого бедняка была скупа на прекрасные мгновения. Ему некогда было любоваться красотой природы. Всё, что он видел – это бесконечные поля помещиков, которые нужно было обрабатывать, да убогие голые стены его обветшалой лачуги.
Чу вглядывался в чудесный пейзаж и глаза его ширились от удивления и восторга. Старик промолвил:
– Сынок, откуда ты узнал? Я родился на берегу этого озера и для меня это самое прекрасное место на земле. Какое счастье снова увидеть его!
Блаженная улыбка осветила лицо старика, он легко вздохнул, и последний его вздох был счастливым.
Едва жизнь покинула хозяина лачуги, в ней снова стало темно. Лишь только слабый огонёк светильника подрагивал, догорая.
Ма Лян закрыл глаза покойному и шатающимися усталыми шагами пошёл в свою фанзу, чтобы хоть немного поспать.
Но только короток был сон юноши, а пробуждение было неприятным.
Как ветер разносит созревшие семена, так и весть о чудесах Ма Ляна разлетелась по всей деревне. Долетела она и до ушей жадного помещика. На рассвете его слуги ворвались в фанзу художника и потащили Ма Ляна к своему хозяину.
– Зачем нужно было тащить меня силой, – сказал помещику юноша, – тебе достаточно было просто попросить меня, и я нарисовал бы тебе то, что нужно.
Богач положил перед художником лист тонкой бумаги и сказал:
– Для начала нарисуй мне новую семихвостную плеть. Хоть у меня и есть пятихвостка, чтобы стегать слуг, но она недостаточно хороша – бьёт не больно.
Ма Лян был бедняком и все его соседи и знакомые были бедняками. От них ему не раз доводилось слышать, что сердце богача чёрное от злобы и жадности. Но ему трудно было в это поверить, ведь его помыслы были чисты. А сейчас, услышав просьбу помещика, он словно увидел его отвратительное чёрное сердце и отшатнулся от него.
– Я не стану рисовать для тебя! – крикнул юноша помещику. – Даже не возьму в руки кисть!
Богач покраснел от гнева и велел слугам запереть несговорчивого художника в пустом сарае. Ма Ляна в течение трёх дней морили голодом, а ночью четвёртого дня случились заморозки и выпал снег. Утром помещик выглянул в окно и с довольным видом сказал сам себе:
– Уж если голод не сделал этого мальчишку покорным, то после этой холодной ночи, он не станет мне перечить!
Накинув
