отец и мать, сыновья остались одни на хозяйстве, и детей дождались. Родился у меньшого сын – уж семь лет минуло, а он ещё в люльке лежит. Ходил дурак, гулял, и стали его разные господа стыдить, что он, мол, сам-то не бедный, это точно, а дитё такое, что уж семь лет ему, а он ещё в люльке лежит! Вот идет он домой и от стыда плачет. Думает: «Господи ты, боже мой, что ж оно такое – какой-то несчастный я, что дитя у меня такое?»
Вдруг попалась ему навстречу старуха. (А сын-то у него прикидывался, Семилеток, на самом-то деле – богатырём был).
– И о чем же ты, – спрашивает его, – сын купеческой, плачешь? (А старуха ж эта тоже знала, о чем он грустит, да не признавалась.)
Стал тогда он рассказывать:
– Ну, вот дитё у меня неудалое…
Тогда она спрашивает:
– А что, хотел бы, купеческий сын, чтоб на свете его и вовсе не было?
– Да, пожалуй, хотел бы, – отвечал купеческий сын.
– Тогда ступай, – она сказала, – на базар, и семь пудов каната купи и еще железную тележку. Когда дойдёшь домой, положи подушку, да и его положи туда, возьми веревку, да потолще, и вези его, спящего, в лес.
И дальше сказала она ему:
– Когда прибудешь в лес, нужно найти толстый развесистый дуб. Выбери ветку, что не обломается, привяжи в четыре ряда свой канат (так люди люльку веревкой повязывают). Положи на него доску, а на доску положи подушку, потом положи его и покачай (ведь он сонный был, он спал, да спать залёг на семь суток); и как положишь на подушку, так сразу покачай, а потом убегай без оглядки.
Так и сделал отец – отнес сына в лес, а сам убег без оглядки. А коли б отец оглянулся, тогда б Семилеток поломал бы о него весь тот лес.
Спал он или не спал, но семь суток проспал. Если бы эти семь суток дома проспал, тогда было б ему, наверно, двадцать лет стукнуло. Тогда была б у него силушка богатырская.
Проснулся Семилеток и говорит:
– Что ж оно такое, вроде я дома спал, а сейчас в лесу?
Тут встряхнулся он, да и упал на землю, упал и погрузился в нее по самые колени. Ходит теперь и думает: «Пути домой не знаю, летать не могу». Похаживает, сам себе приговаривает. Отыскал он дуб здоровый, высокий, попробовал, чтобы не сломался (он-то хорошо уже знает, что силушка у него такая имеется, – что весь лес обхватил бы, но!..)
Взобрался он на тот дуб и стал осматриваться, не видно ли где-нибудь какого-нибудь села либо слободы. Села не заметил, а увидал в лесу двухэтажный дом, покрытый черепицей. «Вот, – думает про себя, – если слезу вниз – дорогу не найду. Летать – не могу». Стал он руками хвататься за ветки, и пошел, опираясь на верхушки деревьев, словно птица.
Прилетел он туда, к тому дому, но легко спуститься не может, поэтому упал на землю, очень ушибся. Вошёл в дом, а там нет никого, сидит только старая-престарая женщина, сидит и его спрашивает:
– С чем же ты, добрый молодец, пожаловал сюда?
Он отвечал:
– А ты, старая ведьма, сначала напои меня и накорми, а уж после и спрашивай.
Встала она
