и я уже в который раз пытаюсь понять, как и почему такое могло произойти! Разве я не давал достаточно чётких и конкретных указаний касательно её записи на приём к доктору Воглеру?..
– Боже… мистер Мэндэлл, бога ради, простите, я даже вообразить не могла… я не… – услышать из уст Эвелин имя господне всуе, всё равно что сотворить невозможное. Заставить эту женщину так бояться…
Хотя тебе было откровенно насрать!
– Я пыталась, я каждый день говорила ей…
– Вы не должны ей были ничего говорить! Вы были обязаны записать её на этот грёбаный приём и проследить лично, чтобы она там побывала! – всё тем же сдержанным голосом, неизменной интонацией хладнокровного убийцы, обладающего способностью резать своего слушателя буквально без ножа. Но разве ты не этого добивался? Разве ты не хотел увидеть чужую кровь, почувствовать чужой страх? – Вы меня крайне разочаровали, миссис Гувер. Мне не хватает нужных слов, чтобы выразить своё состояние и ответную реакцию на вашу безалаберность! И я понятия не имею, что такого должно произойти, что могло бы изменить моё новое отношение к вашей профпригодности.
Всё равно что расковырять свежую рану до кости или сразу до костного мозга. Какой смысл, если прекрасно понимаешь, что ты ничего и никому сейчас сделать не можешь. Никто и тысячной доли не прочувствует из того, что происходило с тобой сейчас, сколько чего и кому не говори, сколько не бей и не режь до истошных воплей выбранную наугад жертву. Станет только хуже. Желание кого-нибудь убить по настоящему перейдёт все допустимые границы или в конечном счёте высвободит на волю обезумевшего зверя.
Может так было бы проще? Вспомнить старые добрые времена? Не усаживаться на ближайший к тебе диван, отключая мобильный и невидящим взглядом стирая возведённые между вами препятствия. Не позволять подкашивающей слабости вымораживать твои нервы и рассудок глубокой инъекцией фатальной безысходности, а сделать то, что когда-то являлось для тебя едва не искушающей нормой. Отправиться в ближайший бар, заказать бутылку виски или текилы, или виски и текилы, выбрать самого крупного и не менее упитого, чем ты отморозка?.. А лучше позволить кому-то выбрать тебя?.. Всего раз, только сегодня…
– Дэн, это было неразумно с твоей стороны. Зачем ты это сделал? Ты же прекрасно знаешь, что Эвелин здесь ни при чём! – у тебя даже не было сил, чтобы удивиться, вспоминая, что ты здесь не один. Снова увидеть рядом почти расстроенное лицо Дэниз Эпплгейт, осознать, что никуда ты сейчас отсюда не уйдёшь, как бы сильно не желал этого и как бы не тянул тебя за жилы хрипящий внутри монстр.
Ты бы и не смог. Даже если бы тебе сказали, что от этого зависит твоя жизнь.
Нет. Не так. Ни здесь и не сейчас. Не рядом с Ней. Ты бы не ушёл отсюда ни под каким из искушающих предлогов, ни сегодня и не десять лет назад. Никогда! Ты бы не смог бросить её, даже если бы она сама проделала с тобой подобный финт ещё раз сто!
– Дэниз, я тебя умоляю, не надо лезть на территорию, где не тебе что-то решать и уж тем более указывать, что мне
