хижин, грязного сарая – столовой, и нескольких заброшенного вида административных построек, в которых когда-то жили старатели, промышлявшие золото на берегах Черной реки. Теперь это место, куда родители посылают своих отбившихся от рук мальчиков в надежде, что здесь им вправят мозги и сделают из них послушных и благовоспитанных сыновей. Да, в этот лагерь приезжают худшие, те, кто исчерпал свой лимит прощений и «последних шансов», вызовов на ковер к директору и задержаний. Они приезжают и они уезжают – каждый сезон новая банда, но есть и те, кто проводит в лагере несколько лет вместо старшей школы. Они учатся, как выживать в лесу, высекать огонь кремнем, спать на холоде под звездами, учатся, как достойно вести себя.
Двумя неделями ранее, в утро после той ночной бури, что обрушилась на нас с горных вершин, я проснулась и обнаружила, что мой дом занесен снегом. Окна покрыла ледяная корка, крыша трещала под весом снега, даже стены, казалось, вогнулись внутрь, словно скреплявшие их гвозди прогнулись.
По радио объявили, что у нас выпало от тридцати до сорока пяти сантиметров снега. На самом деле его навалило больше метра – и это всего за одну ночь! Я выбралась из кровати (из щелей в полу тянуло холодом) и вышла за порог.
За ночь окружающий пейзаж полностью изменился.
Я спустилась к озеру и увидела, что лес стоит белый, покрытый напоминающим зефир снежным ворсом. Однако обычную для зимнего утра тишину нарушали разносившиеся над замерзшим озером голоса, долетавшие из лагеря. Люди кричали среди деревьев. Топали своими тяжелыми зимними ботинками, заставляя взлетать в бледное утреннее небо грустно кричащих птиц.
– Доброе утро! – окликнул меня старый Флойд Перкинс и помахал рукой. Он шел вдоль берега, пригибая голову под ударами сильного ветра, сутулясь под тяжестью лет и земного притяжения. Подойдя ближе, старик Перкинс прищурился: его зрение сильно ослабло из-за катаракты.
– Скверная погодка, – сказал он, переводя взгляд выше, мы стояли, а между нами кружились снежинки. – Хотя бывало и хуже.
Перкинс провел почти всю свою жизнь у озера Щучья пасть и знал мою бабушку. Сам он живет на южном конце озера в маленькой хижине рядом с лодочной станцией, которой он заправляет в летние месяцы – выдает напрокат каноэ и водные велосипеды и в дни, когда стоит жаркое солнечное марево, продает туристам сэндвич-мороженое. А еще старик Флойд каждое утро гуляет по берегу озера – бредет своей медленной усталой походкой, длинные руки болтаются по бокам, суставы щелкают из-за артрита. Свой утренний обход он совершает даже после таких снегопадов, как нынешний.
– Что там случилось в лагере? – спросила я.
– Мальчишка пропал прошлой ночью, – старик Перкинс потер своей узловатой ладонью затылок. Из-под вязаной шапочки торчала прядь мягких седых волос. – Исчез из своей койки прямо во время бури.
Я посмотрела через плечо старика в сторону лагеря. Несколько парней отгребали лопатами снег от дверей своих хижин, но остальные ушли в лес, и оттуда доносились их голоса, выкрикивающие имя, но какое – я не могла
