подумал, что патронов слишком мало и на всех не хватит.
– Постарайтесь уйти в суматохе, – сказал я вслух, обращаясь к своим несостоявшимся жертвам, а потом пнул охранника в колено и отскочил за пальму. Случилось это как раз вовремя – пуля свистнула возле самого уха, так, что шевельнулись волосы. Следующий выстрел угодил в ствол мертвого дерева. Надеяться на помощь пленников Остина не имело смысла, но у этих ребят хотя бы появился шанс сбежать. В обойме у меня оставалось всего три патрона, я, не колеблясь, потратил их, чтобы немного задержать охрану. Где-то позади, со стороны, дороги снова раздался протяжный вой мертвецов, он-то и отвлек моих врагов по-настоящему.
– Оh, shit![14]
Я воспользовался чужим замешательством и бросился дальше в темноту.
– Shoot him![15] – прозвучал очень понятный приказ.
Экса, кажется, появился на заднем плане и начал возражать, но его быстро заткнули. Я же несся вверх по склону, навстречу надвигавшемуся вою живых мертвецов. Следующая чужая пуля задела плечо, по рукаву потекла горячая струйка. Шеренга темных фигур появилась и придвинулась ближе.
– Look out! Zombies![16] – орали у меня за спиной, снова по-английски.
Стрелять они не перестали – может, по мне, а может, по живым мертвецам. Ситуация от этого не ухудшилась – она и так была хуже некуда. Через миг я врезался во что-то подвижное и жесткое, получил удар, прикрылся рукой, и тогда в нее вонзились острые, нечеловеческие зубы. Возле вертушки теперь кричали – сначала голоса были более-менее ничего, потом – уже определенно нет. Я упал ничком и перекатился на спину. Рука горела, словно в нее впрыснули расплавленный металл. Небо, усеянное крупными звездами, проглядывало сквозь пальмовые кроны. Я смотрел на это южное небо, пока глаза не закрыла муть, потом я лежал молча, кусая губы, старался молчать и не двигаться. Справа и слева от меня, быстро и целеустремленно, правильными рядами шагали зомби. То ли от боли, то ли в горячке уже начавшегося перерождения я вдруг понял их мысли. В этих несложных мыслях смешивалась мучительная тоска по утраченной человеческой сущности и одновременно – нарастающая ненависть к людям.
Рука пылала все сильнее, меня лихорадило так, что зубы стучали друг о друга. Вопли возле вертушки затихли, раздался свист винтов, потом он утих, и застучал пулемет. Зомби шли в атаку, время от времени они наступали на меня пятками, но я ощущал эти толчки едва-едва. Страх исчез, исчезла и боль – осталась только мучительная тоска, отчасти уже смешанная с ненавистью. Я попытался сопротивляться, вспоминая лица немногих оставшихся у меня друзей, но их словно спрятала мутная пелена. Возможно, я заорал, не в силах справиться со смесью ненависти и тоски. Возможно, кто-то пришел на мой крик, чтобы прикончить, ряды зомби исчезли, звезды проступили сквозь кровавую пелену. Потом все смазалось и погасло, осталась только кровавая темнота.
Очнувшись, я понял, что валяюсь на земле, небо светлеет, моя голова лежит на чьих-то коленях. Не было больше мертвых пальм, издали доносилось торжественное пение
Вот дерьмо! (англ.)
Убейте его! (англ.)
Берегитесь, тут зомби! (англ.)
