кислых лекарств и хлорки. Но мне было все равно.
Я чувствовала себя куклой. Не хотелось жить совершенно. Хотелось туда – в легкость, в искрящуюся невесомость, где был он…
«Мелани, иди в тело, пожалуйста! Умоляю…»
Как это возможно? Я слышала его! Я разговаривала с ним! И я была мертва…
Почему рядом со мной был Рэй? Неужели, он тоже… Нет! Не может быть! Я бы почувствовала, если бы с ним что-то случилось. Не знаю как, но знала бы. Потому что люблю. Люблю так, что вернулась в это костлявое несуразное тело, променяв свет и легкость.
Почувствовала бы…
В прошлый раз Варвара ощутила, когда у меня был перегруз. И она пыталась дозваться через сон. Может, здесь так же? Рэйнольд ощутил?
«Я заблокировал твой Знак. Не хотел, чтобы ты стала Инициированной, а оставалась Смертной. Прости меня!»
Так вот в чем было дело. Он просто спрятал мой дар. Я уже давно ведьма и, наверное, могу делать простые заклинания, но Знак не проступает из-за блокировки. Рэй хотел удержать меня этим. Ну что же… Я прощаю его. Понимаю. Только… как же мне теперь снять блок? По идее, кто ставил, тот и снимает. Но Рэйнольд далеко, до встречи ждать почти два месяца. Если бы Знак проявился, я стала Инквизитором и смогла бы его увидеть. Но как это сделать?
Очнулась, когда в палату пришла уборщица и громыхнула над ухом стальным ведром. Каким-то образом я смогла уснуть под всеобщее кряхтение, шарканье и храп. Сначала подумала, что обо мне забыли. Ощущение повторяющегося кошмара. Я целый год провела в неизвестности в больнице Ливерпуля. Сейчас другой город, другая страна, у меня есть имя и память, но больница все равно призвала меня, как свое порождение. Неужели все повторится?
Но примерно через час врачи будто вспомнили обо мне и начали таскать на разные проверки и процедуры. А потом и вовсе перевели в одиночную палату с достижениями цивилизации в виде телевизора, холодильника и электрочайника. Я мельком увидела Варвару. Забегала Марго, которая по-матерински погладила по голове и пожелала скорейшего выздоровления. Услышала, что Виктор сюда определил меня на пару дней, чтобы «отдохнула».
На руке ныла рана от ножа, которую мне зашили еще в скорой. На груди расцветали лиловые синяки от разрядов Виктора во время реанимации. И я снова подключена к капельнице. Вся эта суета и кудахтанье вокруг меня сильно утомила, я провалилась в сон.
И снова слышу успокаивающий плеск воды о борта плавучего дома, шелест листвы, свежие порывы ветра и запахи дерева и воды. Во сне я снова вернулась туда, куда хочу больше всего на свете: в китайский плавучий домик, который укрывал меня и успокаивал. Там мне было хорошо. Там были только счастливые воспоминания.
И чья-то осторожная рука касается моих волос, затем кто-то нежно проводит по шее костяшкой пальца, и вот я ловлю заботливую мужскую кисть и льну щекой к ладони.
Мне не надо оборачиваться. Я знаю, кто это, – тот, который снится постоянно, тот, кто не покидает моих мыслей, тот, кого люблю.
– Мелани…
Его
