Ей казалось, что этот огненный марш – убийство личности, будто все они готовятся к взятию Рейхстага.
– К нам пожаловали гости из твоего родного города. Я надеюсь, ты проявишь доброту и содействие в организации нашего ретрита, ведь в этом сезоне он особенный. Ты нужна мне как никогда прежде.
Она молча кивает, он подходит ближе и каким-то тяжелым жестом касается ее головы. Нет, не благословение. Обычно так подбадривают сторожевых собак, прежде чем швырнуть им кость, после того как они подали голос на незнакомца. Прикосновения Светозара всегда были грубы, но полны энергии заботы и любви. Такое сложно не почувствовать.
– Останься сегодня в пирамидах. Чувствую, в последнее время ты беспокойна и мне есть чего опасаться. Я не могу позволить тебе вернуться в этот персональный ад, – говорит он очень мягко, настолько, насколько позволяет тембр низкого голоса.
– Ты ошибаешься, в последнее время я чувствую исключительно благодарность и любовь ко всему, что окружает меня, – отвечает она будто искусственный интеллект из «айфона». Слова «благодарность» и «любовь» в ее голосе особенно выделяются.
– Иоланта, я не могу ошибаться, ты – мое близнецовое пламя, я тебя как себя чувствую.
Опустившись на колени рядом с ней, он заключает ее в крепкие объятия. В его массивных руках она выглядит чересчур хрупкой, примени чуть больше силы – и сломается.
– В чем заключается моя помощь в предстоящем ретрите? – спрашивает она, пользуясь случаем.
– Не пересекаться с организаторами до «Ночи перерождения».
Она снова молча кивает.
– Потому что они напомнят мне о прошлом?
– Потому что боль неизбежна. Я не хочу, чтобы ты испытала ложную ностальгию по тем временам. Я лишь хочу уберечь от ошибок, которые ты уже прошла. Те уроки усвоены, и проживать этот опыт снова будет большим шагом назад.
– Я понимаю. Благодарю за заботу.
Некоторое время Светозар гладит ее по голове, а затем мягко накручивает ее длинные волосы на кулак.
– Пусть все зло выйдет из тебя и наполнится твое сердце светом, – глухо шепчет он.
Иоланта закрывает глаза. В такие моменты хочется оказаться на пляже, где вокруг много людей, чтобы не чувствовать себя одной. То, что делал Светозар, он называл «практикой освобождения». Такие жесты, по его мнению, возвращали ее к высоким вибрациям. Приемов у него было много.
Утром Иоланта всегда оказывалась одна. Обычно Светозар вставал рано, у него практики и медитация. Раньше и ей приходилось следовать этим правилам, но чем больше они проводили времени вместе, тем проще все становилось с дисциплиной. Он стал позволять ей «слушать себя».
Самочувствие у нее было странное. Она знала, что нужно сделать, чтобы исправить это.
Оставив байк недалеко от тропинки, ведущей к огромному дому, она направилась вперед, но была остановлена
