другую жизнь, Сев. Очень нужно. Все эти тусовки студенческие – это ерунда. Эти деньги – вклад в твое понимание.
– В понимание чего?
– Что мастерская твоего отца – не твой потолок. Что ты не должен жить, как жила твоя семья.
Он с трудом принял деньги. Уехал в Питер, там на автобусе добрался до Финляндии. Сева был прав: эта поездка изменила его жизнь.
В этом путешествии ничего особенного не было. Никаких приключений, никакой красивой Финки. Спокойные скандинавские виды, цивилизованные города. Природа, люди. Сева, кажется, даже не заговорил там ни с кем ни разу. Он останавливался в хостелах, автостопил, питался где попало. Скандинавия оказалась непозволительно дорогой, и он влез в долги.
Откуда Глеб взял деньги – Сева не спрашивал. Тогда было не до этого.
Он вернулся. Жадный до Глеба. Последних три дня он постоянно думал о том, как его отблагодарит.
Сева встретил его на автостанции. Лицо опухшее, под глазом сверкает фингал, на переносице рубец. Глеб часто влезал в драки. В шуточные, чисто чтобы покрасоваться. Сева быстро его оттаскивал, а из-за его бороды и высокого роста никто не хотел втягивать еще и его. И Глеб обычно радовался своим боевым шрамам, выставлял их напоказ, но в этот раз выглядел виноватым.
Сева сразу понял, откуда взялись деньги. Глеб их не заработал. Одолжил не у тех людей и не смог вернуть.
– Не стыдно?
Сева вздрогнул, заново осознавая, где он. Он так увлекся папье-маше, своими воспоминаниями, что и не заметил, что рассвет давно закончился, а он уже не один.
Какая-то девчонка насмешливо наблюдала за ним. Красивая, потасканная, чужая. Чужая в глобальном смысле. Не с этой планеты.
– Да, извините… – Он сразу решил, что она какая-то сумасшедшая сектантка. – Я просто не удержался.
В ней было что-то вроде… хаотичной уверенности. Ехидный взгляд, осознание собственного безумия с мыслью «а что такого?».
– Он столько раз просил переделать ему лицо, что забыл о ногах, – она кивком указала на статую.
Сева понял, что сейчас только утро, а он все продолжает вести странные разговоры с не менее странными женщинами.
– Видишь, красные губы у него? Это чару.
– Что такое чару?
– Кровавое подношение. Вы, наверное, видели только цветочки да рис, но есть еще чару – кровь и сырое мясо.
Сева даже сделал пару шагов назад, когда понял, что кто-то действительно использовал кровь вместо краски.
– Они делают подношения не только богам, но и демонам. У балийцев странное понимание добра и зла. Демонов можно не только задобрить, их можно приручить. И они не чураются крови. В эти маленькие корзинки положат растерзанного цыпленка или оторванный от свиной туши кусок и украсят цветами.
Сева оглянулся на виллу, прикидывая, как ему лучше отступить.
– В этот раз великий Светозар, – она печально хмыкнула, – мое близнецовое пламя, вдохновился бхутой и калой. Два демона. Бхута с санскрита переводится
