резкие нотки хвойного очистителя, которым смотрители моют плиточные полы, и мятного освежителя воздуха, нагнетаемого через вентиляционные каналы в потолке. От химического запаха крахмальных простыней с нашей двухъярусной кровати в соседней комнате и сырного – из открытого пакета купленных украдкой кукурузных чипсов «Доритос» на столе у Чилла меня начинает мутить.
Я сажусь и осторожно перекидываю ноги через край камеры, стараясь не запутаться в паутине проводов, подсоединенных к моей груди. Склонив голову к коленям, я снова прокручиваю в голове похожие на дурной сон подробности моей недавней смерти.
Последнее, что я помню, – как Флёр втыкает мне под ребра нож, чтобы отослать обратно. Перед глазами снова встает выражение ее лица. Я бросаю лилии на пластиковую кровать, пока Чилл их не заметил, и, потерев глаза, чтобы прогнать образ Флёр, опускаю ноги на пол. Чувствую голод и пустоту внутри. Все тело болит. Как любит напоминать Гея, такова цена бессмертия.
Открыв глаза, вижу стоящего передо мной Чилла.
– Я скучал по тебе, старик. – Он поднимает кулак, и мы стукаемся костяшками пальцев, но я делаю это машинально, без чувства. – Я чуть со скуки не рехнулся. Тут так пусто, пока ты лежишь без сознания.
Ради него я выдавливаю из себя улыбку. Это самое меньшее, что я могу сделать, потому что именно я в той или иной степени виноват в том, что Чилл застрял под землей в тридцати этажах ниже Королевской обсерватории в Гринвиче и Нулевого меридиана. До тех пор пока Чилл будет оставаться моим куратором, он не покинет этого места. Единственное его предназначение в мире – как можно дольше растянуть мое время года, поддерживая меня живым, а потом снова доставить мое тело сюда по подземной сети электромагнитных линий и нянчиться с ним до следующего восстановления.
Кажется сложным, но на самом деле схема очень проста. Мой дистанционный передатчик представляет собой антенну, связывающую меня с Чиллом, а сам Чилл – это беспроводной маршрутизатор, соединяющий меня с лей-линиями. Когда мое время года на земле заканчивается, тело распадается на молекулы, превращаясь в световой шар, и Чилл направляет все, из чего я состою – вещество, магию и энергию, – домой. Цикл завершается в стазисной камере, представляющей собой конденсаторную батарею, сохраняющую мою сущность, пока идет процесс ее преобразования обратно в физическое тело – точно такое же, каким и было. В течение нескольких месяцев моя пластиковая темница выступает гигантским зарядным устройством, а потом я выскакиваю из нее, под завязку заполненный магией, представляющий собой вечно юную нейтральную систему, реагирующую на риски и поощрения, как Гея с Кроносом и задумали.
Чилл хлопает меня по плечу. Он мой GPS-навигатор, ремонтная бригада, администратор и носильщик гроба на похоронах – все в одном лице. А еще он единственный человек в мире, кому я доверяю и кто (поскольку иное не оговорено) является моим единственным другом. В 1988-м я выбрал Эри Берковича по прозвищу «Чилл». Вообще, выбирать Гея позволяет нам только
