и если бы он и принял решение уехать из города, все бросить, чтобы начать новую жизнь, то он сделал бы все официально, понимаете? Он бы все тщательно продумал, спланировал.
– Вы не знаете, где они встречались в Марксе?
– Они прятались, это я точно знаю. Кажется, на какой-то тайной квартире или в доме. Но не у него дома, это точно. Мила рассказывала, что бывшая жена Тропинина не оставляла его в покое и даже после развода пыталась заботиться о нем, постоянно таскалась к нему домой, оставляла чуть ли не под дверью какие-то сумки, пакеты с борщами и котлетами.
– А он-то чего прятался?
– Думаю, он не хотел, чтобы его видели именно с Милой. Вероятно, он таким образом пытался уберечь ее от внезапного визита мужа. Он же не глупый человек, понимал, что рано или поздно муж узнает…
– Мила не говорила, чего именно она боится? Ну, знаете, как иногда женщины говорят, мол, муж узнает – убьет.
– Нет, такого она не говорила. Но все равно боялась его. Иногда у нее прорывалось, что она недостаточно хорошо знает своего мужа, не знает, чего от него ждать. Но никогда не говорила о нем плохо, что он жестокий или плохо обращается с ней. Нет. Мне кажется, она испытывала перед ним чувство вины за то, что изменяет ему. Но и остановиться уже не могла.
– Спасибо вам, Валентин Петрович, вы очень мне помогли.
– Как вы думаете, они еще могут быть живы?
Дождев позвонил Соболеву, чтобы ввести его в курс дела.
13
– Послушайте, да что с вами такое сегодня? И прекратите уже пить!
Наташа, развив бурную деятельность и растопив камин, сама постелила скатерть на стол в гостиной, и, расположившись на кухне, принялась выкладывать салаты и закуски в салатницы, менажницы, тарелки.
Соня с Тамарой, уговорив на двоих полбутылки водки, с трудом, подталкиваемые Наташей, накрывали на стол.
– Знаете, у меня такое чувство, будто бы вы к концу года подрастеряли все свои душевные и физические силы… – Наташа двигалась быстро, все-то получалось у нее аккуратно, красиво. – Давайте уже, дорогие мои девочки, приходите в себя. Вы только посмотрите, какая кругом красота!
Она вдруг подбежала к прозрачной стене гостиной, за которой прямо на глазах тонул в голубых сумерках сад, и, всплеснув руками, покачала головой в умилении.
– Сумасшедшая красота!!! Дом, что ли, купить, хоть самый маленький, но с садиком! Соня, где твоя икра?
– В сумке, – отмахнулась от нее Соня, которая мрачнела прямо на глазах. – И масло где-то там, и батон.
Внезапно Наташа резко повернулась и уставилась на подруг:
– Послушайте, может, я ничего не знаю? Что случилось? Тамара, посмотри на меня! На тебе лица нет! Соня, а ты? В чем дело? Может, не хотите встречать здесь Новый год? Что-то не так? Или я накосячила?
Она стояла посреди гостиной растерянная, с широко раскрытыми глазами и недоумевала, не понимала, что происходит. Праздник не получался.
