истории, которые ей рассказывали такие же девочки с улицы, как и она сама, на сто процентов правдивы. Страшные истории. Истории, которые, качая головой, слушают домохозяйки, имеющие в мужьях «хороших» парней и волнующиеся лишь о том, чем порадовать супруга на ужин. Истории по-настоящему ужасные.
Мужик уперся руками в мясистые ляжки и склонился над её скрючившимся в болевом спазме теле. – Убирайся из моего дома, сука! – зарычал мужик, обрызгивая её голову слюной.
Анна больше ничего не хотела от него требовать, хотя странно, но внутри неё продолжал пульсировать протест. Она неуклюже выставила руку над головой, толи пытаясь закрыться от возможных ударов, толи выпрашивая у него минутку для того, чтобы успела перевести дыхание между раундами, но вымолвить хотя бы слово не могла. Под её рёбрами начинал просыпаться вулкан боли, медленно распространяя по телу обжигающие лавовые ручьи, жар от которых не давал возможности свободно вдохнуть. Она попыталась проползти на коленках хотя бы несколько дюймов, но в голове раскинулось огромное поле тьмы, дезориентирующее в пространстве. Анна могла лишь продолжать держать руку над головой, веря, что этот жесть еще может хоть на немного удержать громилу от действий.
– Какое же ты дерьмо, Господи Иисусе. – мужик раскатисто захохотал, словно услышал самую смешную шутку из всех. В его голосе действительно слышалась неподдельная радость, даже оттенок позитивного настроения, который мы слышим в смехе наших знакомых. Он хохотал так заразительно, что губы Анны невольно дернулись в жалком подобии улыбки.
«Ты рассмешила его – сказал ей собственный голос Очевидности в голове. – Но какой ценой, Анна? Сколько ты еще сможешь смешить таких как он? Пока кто-то не приложит тебя настолько сильно, что ты уже не сможешь подняться, твои губы не дернутся от непроизвольной улыбки. Если бы ты видела себя сейчас. Стоишь, шатаясь на четвереньках. Побитая шлюшка. Как будто молишься ему. За лишний доллар готова простить и этот удар, и даже кинешься ноги целовать, если он заплатит. Ты дерьмо, как он и говорит, если после этого сокрушительного удара, ты готова смеяться с ублюдком, который его нанес».
– Таких как ты надо утилизировать, мусорщики должны выбрасывать вас в выгребные ямы и тем, кто это сделает, ничего не будет. – громила ручищей сгреб волосы на её затылки и потащил Анну к выходу, не замечая слабых протестов девушки. Она скользила по гладкому немытому полу, пытаясь подняться на ноги и высвободиться от его болезненной хватки, но колени соскальзывали, она больно ударялась грудью и тем местом, куда он её ударил. И вот уже истерика, вызванная полным ощущением беспомощности, стала настолько мощной, что она не могла её сдерживать, она разрыдалась, чувствуя, как горячие потоки заливают лицо, а под носом раздуваются пузыри соплей.
Такая жалкая. Побитая шлюшка на четвереньках.
Он выволок её за дверь квартиры и швырнул на бетонный пол коридора. Анна надеялась, что сейчас, кто-нибудь из соседей
