как можно быстрее уйти из его просторного пустого кабинета, ярко освещенного старыми лампами дневного света, в котором лица становятся плоскими и зеленоватыми.
– Чувствуешь, как становится тепло? – Олег подсел ко мне и придвинул к нам низкий столик на колесиках, на который успел поставить какие-то конфеты и красивую плетеную бутылку вина.
– Мне больше не наливай, пожалуйста, а то я и так в ресторане что-то…
– Мы чуть-чуть, за встречу однокашников. Ты же ни разу, кажется, не приходила, когда у нас группа собиралась…
Я покачала головой.
– Не люблю наблюдать, как стареют другие. Да и рассказывать особо не о чем.
– О дочке, например? Как она? Красавица, наверно?
– Да. – Я кивнула. – Это не очень крепкое вино? Все равно, ты зря мне так много налил…
– Не волнуйся! Прекрасное вино, настоящее виноградное, без спирта, от него не пьянеют. А ты вот что-то ничего обо мне не спрашиваешь. Совсем неинтересно?
– Ну, почему… – Я огляделась вокруг. Действительно, надо ведь что-то спросить. Только вот что? Он вроде сам все уже рассказал. – Тебе нравится твоя работа?
Олег засмеялся.
– Давай о работе не будем сейчас.
– Давай не будем, – кивнула я. – А… вот машина такая, с правым рулем – это удобно?
Он внимательно на меня посмотрел и вздохнул:
– Да, вполне. Лучше, чем наши или китайские с левым. Ладно, не спрашивай больше ничего. Давай лучше я спрошу. Ты ведь одна?
Я где-то прочитала фразу, что одинокая женщина – это неприлично. Даже догадываюсь, что имеется в виду. Неприлично таскать тяжелые сумки, самой подпирать покачнувшийся забор на даче, прочищать колодец и менять масло в машине, у кого она есть. Неприлично, просыпаясь утром, не открывая глаз, мечтать, чтобы кто-то большой и теплый навалился на тебя всей своей тяжестью, особо не разбираясь, надо ли тебе это. В этом и есть счастье быть не одной – когда часто ты избавлена от мучительного выбора. Тот, кто спит и ест рядом, кое-что уже решил за тебя.
Неприлично быть одной… Но ведь так же неприлично быть бедным, ходить в залатанной одежде и кормить детей вчерашними макаронами. А еще неприлично говорить о деньгах и обдавать грязью прохожих из-под колес, мчась по мутным городским лужам из того места, где дают деньги, туда, где их можно с удовольствием потратить, чтобы можно было опять, вытаращив глаза, мчаться туда, где остро пахнет плотными зеленоватыми бумажками…
Много чего неприлично и неудобно. И это всё такие условности. Как же старательно учили меня мама с папой приличиям и всяким условностям. И как мало помогло мне в жизни умение правильно есть котлету – не отрезая ее ножом, а отламывая вилочкой, и рыбу – двумя вилками. Как мало помогли мне все мои глубокие знания русской литературы и детской психологии. Мне даже кажется – чем больше я читала
