выборе. Как нам позже объяснили, для нас подготовили совсем другую форму одежды, по случаю визита к соседям. Нам нежелательно привлекать к себе внимание, появление амазонок в Криосе в мгновение разносится молвой среди людей, как предвестник беды.
К южным берегам Криоса чуть меньше суток по морю. Провожая нас, мама обнимает Клиери, целует её в щеку и что-то шепчет на ухо. Эти двое всегда находили общий язык гораздо лучше, чем с я матерью. Для меня последних наставлений не нашлось, только крепкие объятия. Мама не стала попросту тратить слова, знает, что это бессмысленно.
Дальше долгие часы в море. Ты качаешься на куске дерева посреди могущественной стихии, и нет вокруг ничего кроме бесконечной синевы, что стерла четкую грань, где горизонт уходит в небо. Нет ничего, только блестящие блики на поверхности глубоких вод.
Странное чувство… Нет вчера и нет завтра, этот горизонт тоже стерт, есть только сейчас, только это мгновение, и оно кажется вечностью. Словно жизнь замерла. Мне нравится это чувство… Оно меня не пугает, напротив, согревает изнутри покоем. Можно не думать об Агоналии, о неоправданных ожиданиях, о долге, а самое главное – не нужно искать свое место на этом празднике жизни. Есть только синяя бездна и я…
Моё уединение в углу палубы под лучами горячего солнца прервала Астер. С присущей ей деликатностью, она четко определила мою роль в этом путешествии – я должна оценить насколько прогресс их систем далек от известных нам. Остаток дня я провожу, стараясь совладать с приступами паники. Я слишком никчемная, чтобы справиться с таким ответственным заданием. Одна радость – Клиери занимает минимум моего внимания. Она борется с морской болезнью, благодаря чему я могу побыть наедине с собой. И вот, снова утро.
Я открываю глаза от того, что Марина безмолвно склонилась, пристально разглядывая меня. Каюта слишком мала, если бы не немилосердно громкое сопение спящей рядом подруги, я наверняка бы почувствовала присутствие другого человека. У девушки медово-желтые глаза с черным ободком, как у кошки. Они немного пугают, но я привыкла. Марина старше меня на десять лет и самая молодая сестра в царской свите. Такое почтение она заслужила своей превосходной тактикой боя и краткостью. Эта девушка любой текст может сократить до двух предложений и при этом выразить суть.
– Твоё желтое, ― говорит она, протягивая мне сверток. Я киваю в ответ.
Бросив взгляд на спящую Клиери, Марина бесшумно выходит из каюты. В свертке два сарафана, предназначенных нам с подругой: один белый с лиловыми веточками по подолу, а второй желто-горячего цвета, на тоненьких лямках. Восхитительно! Эта одежда чем-то напоминает платьица из детства. Во взрослой жизни они нам ни к чему, ведь в них не сядешь на лошадь, не пойдешь на тренировку и уж тем более работать на ферму, а это в целом и есть вся наша жизнь по достижению возраста семи лет. Я трогаю скользкую ткань, она приятно струится под пальцами. Толкаю подругу в бок.
– Просыпайся, спящая красавица! Ты только погляди, что Марина принесла!
Клиери поскуливает и
