за своими площадными друзьями, что он принадлежит к числу приверженцев коадъютора и, несмотря ни на что, остается любовником герцогини Монбазон. Но вы не изволите знать, что он находится в сношениях с принцами, заключенными в Гавре.
– Ошибаетесь, герцог, я и это знаю.
– В таком случае, монсеньор, я ничего нового не могу вам доложить и мне остается только пожалеть, что я отнял у вас несколько минут отдыха, столь необходимого при ваших утомительных трудах.
– Герцог, отчего вы так бледны?
– Монсеньор, завтрашняя хроника объяснит вам причины.
– Держу пари, что Бофор имеет причастность к этой бледности, – прибавил кардинал с насмешливым выражением.
– Может быть. Впрочем, может ли что скрыться от вас, монсеньор!
– Правда, это трудновато, герцог. Но если мне неизвестно пока, что происходило у Ренара, по крайней мере я знаю, зачем туда отправлялся Бофор.
Герцог еще пуще побледнел.
– Одного не понимаю, – продолжал сладенький кардинал, – что может быть общего с выходками маркиза де Жарзэ, который принадлежит к числу ваших друзей, с оскорблением, которое нанес вам герцог Бофор?
– Монсеньор, мой долг отомстить за оскорбление, и завтра же я потребую удовлетворения от этого дерзкого.
– Так спокойной ночи, герцог!
– Монсеньор, вы решительно не желаете знать, что против вас затевает ваш самый жестокий враг?
– Бофор не самый жестокий враг мне; он просто горячая голова, алчущая нетрудной славы, находящая наслаждение в шуме и блеске, словом, молодой человек, которому надо нагуляться вдоволь и перебеситься. Он не страшен мне.
– Монсеньор, вы совсем не знаете этого человека. Я вижу это, и доказательство…
– Где оно?
– В моих руках, – отвечал де Бар, подавая бумагу министру, который взял ее медленно и осторожно.
– Что это такое?
– Письмо к нему от герцогини Лонгвилль, которое я имел счастье раздобыть.
– Ага! – сказал Мазарини, нахмурившись, – вот мой самый жестокий враг. Уверены ли вы, что это от нее?
– Совершенно.
– Однако это не ее почерк.
– Все равно, монсеньор: на письме печать и таинственные знаки, которые должны предупредить герцога, откуда это письмо.
– Может быть, вы и правы.
Трусливый кардинал развернул письмо и прочел следующее:
«Шаг Аретофила. Тибарра в Артаксат. Сезострис в Аракс. Сто человек и Интоферн в Тибарру».
– Ничего не понимаю, – сказал Мазарини спокойно, бросая на своего фаворита самый проницательный взгляд.
– Вы изволили забыть остроумный ключ, который очень распространен в публике и посредством которого все действующие лица Кира Великого прозрачны.
– Верен ли этот ключ?
– Мадемуазель де Скюдери почти созналась в том
