style="font-size:15px;"> После долгих блужданий он вдруг увидел что-то до боли знакомое. Это был парадный, совершенно новый, офицерский мундир гусарского Ингерманландского полка.
– Боже мой! Боже мой! Этого не может быть! Не может! – шептал Владимир, не в силах от вести своего взгляда от доломана светло-синего цвета с оранжевыми шнурами и краповых чакчир.
– За сколько рубликов мундир этот отдашь, любезный? – спросил Головинский у пожилого казака.
– За двадцать тысяч! Но «николаевскими»! – усмехнулся тот своим беззубым ртом.
– За двадцать тысч? – у Владимира глаза полезли на лоб. «Сумма чрезмерная! Торговаться? Нет, не буду! Куплю… Ведь это мундир моего полка! У меня же был такой же, но только в той, совершенно другой жизни».
– Франки возьмёшь? – спросил Головинский.
– Чо цэ такэ? – старик удивлённо открыл рот.
– Французские деньги. – Объяснил Владимир.
– А на шо оны мини? – казак смотрел на Головинского с подозрением, как на вора.
– Подожди тогда! Сейчас вернусь. – Попросил он деда и пошёл менять франки.
За несколько дней Владимир уже прибрёл опыт. Он сразу же нашёл «менялу» и сунул тому сто франков, которые были давно приготовлены и лежали в кармане кителя.
– Настоящие! Давай «николаевки»! – потребовал Головинский.
«Меняла» – худой мужичонка с золотым зубом, не произнося ни слова, вынул из кармана мятых штанов толстенную пачку денег. Молча отсчитал и вручил сорок тысяч рублей.
«Маловато… – подумал Владимир, – да Бог с ним! Надо покупать мундир, потом что-нибудь из еды и быстро уходить отсюда».
– Во цэ гроши! – обрадовался дед, – забырай! Тилькы малый он для тыбы.
– Знаю. – Коротко ответил Головинский, пряча мундир в вещевой мешок.
Вернулся Владимир уже вечером. Настроение у него было приподнятое. Паспорт с английской визой лежал в кармане, а столь ценный для него офицерский мундир гусарского Ингерманландского полка – в вещевом мешке.
– Елена, собирай всех постояльцев. Ужинать будем. – Он выложил на стол круги малороссийской колбасы, большой кусок копчёного сала, хлеб и шоколад.
– Вот это мусцина! Вот это кавалер! – с восторгом завизжала Скиндиринди. – Где мои сеснадцать лет? Я бы за тебя высла замус. Знаес какая я была тогда красивая? – рыхлое большое тело Елены заколыхалось от вздохов.
– Это тебе! За квартиру! – усмехнулся Головинский и протянул хозяйке деньги.
– Красавчик! Кавалер! – с нежностью прошептала Елена, пряча ассигнации в бюстгальтер.
Через три дня, простившись с Васнецовым, у которого возникли проблемы с визой, потому что консул Франции никак не хотел признать его загранпаспорт правительства Вооружённых Сил Юга России за официальный документ, Владимир захромал а порт.
У самого входа на восьмую пристань, где стоял пришвартованный пароход «Ганновер»
