до леса надо было бежать еще приличный кусок.
– Э, ребята, куда Паша пропал то, – продолжила мои раздумья Вера, – вроде, как исчез!
– Может, в траве лежит? – предположил Витька.
– Эх-эх, беда с вами. А вдруг он ногу подвернул и упал? – заохал Василий. – Ну что за народ. Никакого покоя с ними нет.
Василий быстрым шагом пошел в ту сторону, куда побежал Пашка. Мы все вскочили на ноги и побежали по полю, перегоняя друг друга. Добежали почти до леса. Пашки не было.
– Пашка! – мы стали кричать во все горло. Тишина. Машка заревела:
– Ой, ребята, я боюсь, ну где же он?
– Пашка, где ты? Ну, хватит придуриваться!!! – мы орали так, что перепугались кони, пасущиеся на поле.
– Нехорошо это, – бубнил Василий, – ой, нехорошо. Видать вернулись они.
– Кто они? – спросил я.
Василий не ответил, просто хмуро посмотрел на меня и продолжил бормотать «нехорошо это».
Пашку я больше не видел. Мы вернулись в поселок с надеждой, что Паша уже дома и всех нас разыграл. Очень хотелось спать. Ника сидела на крыльце с заплаканными глазами. Я только сказал: «Хорошо, я дома», – и прошел в свою комнату, просто провалился на кровать. Проснулся я уже далеко за полдень от чьих-то рыданий. Открыл глаза – надо мной стояла Ника.
– Саня, где Паша? Ты его не видел? Нина сидит в гостиной, говорит, что Павел перед уходом сказал, что пойдет к тебе. Он был с тобой? Ты его видел?
Я сел на кровати.
– Он не пришел? Вообще?
– Саша, рассказывай, что случилось.
– Ерунда какая-то. Он был с нами. А потом исчез. Просто исчез и все. Хотя я сто процентов уверен, что он сидит где-нибудь и смеется над нами.
– Хорошо смеется, когда мать рыдает. Сань, ты что-то скрываешь. Что ты видел?
– Да ничего я не видел!!! Не знаю. Он бежал-бежал и вроде, как пропал. Все его шуточки. Найдется.
Ника внимательно на меня посмотрела.
– Когда он это, как ты говоришь, пропал, ты ничего странного не заметил?
– Заметил! Все вы тут странные! Надо катить отсюда, и чем скорее, тем лучше.
Потом нас всех вызывали в милицию, с нами говорил участковый и еще какой-то дяденька со строгим взглядом. Мы ничего не могли объяснить. А так как наши слова у всех были одинаковые, и Василий их подтверждал, нас отпустили. Самое интересное, про старика никто даже не обмолвился. Невероятно, никто не сказал ни слова! Может, думали, что нам и так никто не поверит. А Пашку подали в розыск.
Ника все это время как будто хотела что-то мне сказать, но молчала. Только смотрела на меня печальным взглядом.
В конце августа я выходил из дома с вещами в предвкушении новой, неизведанной и обязательно счастливой для меня жизни. Ника подошла и обняла меня на крыльце. Долго держала в объятьях. Она, как будто чувствовала, что никогда меня
