у тебя отжимают предприятие с уставным капиталом в пол ляма зеленью – это да… Слегка хреново.
Упивается своей осведомлённостью, сучка. Рисуется. Спокойно, Кобыркова. Главное сохранять лёгкий похеризм.
– Мм. И кто эти умники? Уже известно?
Посмотрели друг на друга, и Боярская развела руками:
– Я пас. Раз Денис не сказал, значит, тебя это не касается. И я с ним согласна.
С-с-сука… Спокойно, Людок… Спокойно…
– Да не больно-то и хотелось, если честно. Я для него, знаешь ли, тихая гавань. Райский уголок, куда хочется возвращаться снова и снова. После всех этих ваших секретных проблем он приезжает ко мне, и я делаю ему хорошо. А он делает хорошо мне. Так и живём. – Улыбнулась, глядя, как пытается сохранить лицо Боярская. – Теперь всё? Я поехала?
Она помолчала, задумчиво поглаживая оплетённый золотистой кожей руль. Понаблюдала, как ходит возле моего Паджеро Макс. Закурила.
Слишком долгая пауза для ерундового разговора.
– Помнишь, мы договаривались – тебе Денис, мне его бабки?
– Ну?
– Я передумала. Мне нужен он.
Я через силу усмехнулась.
– А я нет, так что иди на хер, Оль. – И я даже сама удивилась, насколько спокойно это прозвучало.
– Ты не понимаешь, Люд, – в её голосе остро зазвенело раздражение. – Я с тобой сейчас как с равной разговариваю, надеюсь на то, что ты девчонка-то неглупая. – Глубоко затянулась, погрызла губу. – Не потянешь ты его, поняла? Не потянешь.
– Это он сказал?
– Да причём тут он? – почти взорвалась Боярская. – Он мужик, что он может сказать, вообще? Он до последнего будет строить из себя героя, а время уходит… – замолчала, глядя вдаль. Сделала несколько суетливых коротких затяжек – одну за другой, и швырнула сигарету в окно. Выпустила дым сквозь поджатые губы. – Короче, девочка… Если он тебе хоть немного дорог, если ты хочешь до самой старости вспоминать ваши отношения как прекрасную сказку из счастливой юности – просто свали из его жизни. Ясно?
– Иди на хер, Оль, – огромным усилием воли сохраняя спокойствие, усмехнулась я. – И это забери! – Кинула ей на колени кусок Берлинской стены и вышла из машины.
– Дура упрямая! Зачем он тебе, такой?! – крикнула она, выскочив вслед за мной. – Ты наиграешься и бросишь! Ты не останешься с ним, идиотка! А ему потом с этим жить, дура ты!..
Я молчала, и Макс молчал. Конечно, он слышал вопли Боярской, но понимал, что сейчас неудачное время для разговора. Ну и спрашивается, где ещё я найду такого классного водителя? Да даже больше – друга!
Настроение было ни к чёрту. Настроение было – послать всех на хер и заграбастать-таки себе огромный кусок счастья, своего же собственного счастья, на которое с какого-то хрена посягают все, кому не лень. Взять того же Макса. Зачем я вообще состроила из себя героиню, милостиво отпустив его к Ленке? Надо было заложить втихую Денису, да и всё. Он бы его отымел и оставил при мне.
Кто-нибудь, когда-нибудь
