старше меня. Она каждый день приходит сюда, чтобы у вас у всех попросить прощения за своего сына. Но каждый день, приходя сюда, она не знает, что сказать. То, что сделал мой племяш, уму непостижимая подлость. В Осетии я решаю, кому жить, кому умереть.
Я посмотрел на него.
– Это угроза? – спросил я.
– Нет, что ты, я пришел извиниться, попросить прощения за своего племяша.
– Я тебя понял, – ответил я. – Погоди, негоже этой женщине сидеть там.
Я встал и уверенным шагом пошел к ней.
– Добрый день, матушка, – сказал я.
Она сидела с опущенной головой и молчала.
– Я все понимаю, идите домой, все будет хорошо. Я обещаю Вам.
Она подняла голову, горе поглотило ее, глазах были залиты слезами. Оно и понятно, Мама – этим словом сказано все. Ее мучил стыд за деяние ее единственного сына и боль за его будущее. Сын находился в камере, статья, по которой его задержали, считалась тяжелой. По долгу своей работы она понимала, чем это закончится для ее сына. Я уже не говорю о позоре, упавшим с небес. Она смотрела на меня, твердо понимая, что чудо, на которое она надеялась, находилось рядом, прямо стояло напротив нее.
– Идите домой, – сказал я и, повернувшись, пошел к сидящему на скамейке Вахе.
Хватит, у меня у самого выступили слезы. Вчера меня чуть на застрелил ее сын, сегодня, сочувствуя ей, я прослезился. Воистину пути господни неисповедимы.
– Итак, насколько я понимаю, у тебя есть план выхода из этой ситуации. Говори, я готов.
– Сначала я тебе расскажу, кто его родители в нашей республике. Его мама…. (я не буду писать, какую должность занимала эта женщина, но, узнав о своем сыне, она сразу подала в отставку). Уверяю Вас, должность, которую занимал его отец, была не меньше.
Послушав Ваху, я сказал:
– Теперь верю в твои способности – с такой крышей можно позволять себе все.
– Я предлагаю следующее. Все, что у вас было отобрано, мы вернем, что не сможем, возместим, – подвел итог мой собеседник.
– Очень интересно, я бы сказал, заманчиво.
– Есть возражения? – закончив, спросил Ваха.
– Нет, возражений нет. Есть дополнения, я бы сказал, даже не дополнения, а продолжения к твоему предложению.
– Я что-то забыл? – спросил он.
– Мелочь, к примеру, ты, наверное, обратил внимание на то, что я хожу еле-еле. Поверь, это я здесь стал так ходить после прогулки по горам. Да ладно прогулки, мне еще с полгода работать нельзя будет, вернее, можно, но не смогу. Понимаешь, о чем это я?
– Не совсем, – ответил он.
– Дальше, мы здесь почти месяц, а у нас семьи, которые надо кормить. Где наша машина, в каком она состоянии, наши документы, паспорта, водительские удостоверения, даже ПТС новая обойдется в круглую сумму. Я не говорю про вещи – надо же, выкинули матрацы, одеяла. В общем, ты, дорогой мой, очень плохо подготовился к нашему разговору. Или, извини меня, ты, наверное, подумал, что мы испугаемся твоих
