рядом. Тут я вспомнил, что это был тот самый в шляпе, который сказал нам, сколько времени, когда нас вели на допрос. Задав мне несколько вопросов, адвокат отпустил меня.
Выйдя на улицу, я почувствовал облегчение. Подойдя к ребятам, стал рассказывать об очной ставке. Мы все понимали: скоро конец нашим мучениям. Весь день мы обсуждали то, как мы приедем домой и будем обмывать наше спасение.
Прошел еще один день, апрель подходил к концу. Где-то к полудню в нашем сквере появилась женщина. Он села на одну из свободных лавочек и пристально смотрела в нашу сторону. Мы подумали, что это чья-то мать пришла увидеть сына. Каждый день в ментовку «воронки» привозили задержанных на допрос или на другие следственные мероприятия. Вот родственники и приходили сюда, чтобы увидеться со своим чадом. Эта женщина просидела весь день, она так и не вставала с места, только когда мы вернулись с ужина, ее на месте на оказалось.
Утром к нам подошел Ичкоев.
– Как дела, ребята? – спросил он. – Потерпите, скоро все закончится.
Поговорив еще немного, он попросил меня прогуляться по скверу, в котором мы сидели.
– Мне надо тебе сказать кое-что.
Он стал рассказывать, что его вызывал зам. министра и прямо сказал: «Дело по этому угону надо закрывать». Как ты понимаешь, тебя будут просить поменять показания. Потребуй, чтобы возвратили все, что они забрали, и только потом ты будешь готов рассмотреть вопрос о закрытии дела.
– А ты? – спросил я. – Что ты получишь?
Он широко улыбнулся:
– Да, все тебе надо.
Я молчал, майор посмотрел по сторонам и заявил:
– Мне предложили место в министерстве, а это дорогого стоит, там и возможности другие.
– Извини, а следователь, его как убедили согласиться?
– Его на мое место.
– Ну и слава богу, – подытожил наш разговор я.
– Только будь внимательнее, – на прощание напомнил мне майор.
Наутро к нам подошел местный житель и сразу представился:
– Меня зовут Ваха.
– А меня Николай, – ответил ему мой шурин.
Мы с Маратом медленно повернулись к нему, пораженные Колькиной прытью.
Помолчав немного, я сказал:
– Николай, ты давай не очень, успокойся. Ты все-таки на Кавказе, понимаешь, в Осетии, а не у себя на Донбассе, маленько следи за своей болтушкой. Извини, мил человек, мы тут скоро совсем дикими станем.
Я абсолютно был спокоен, твердо знал, что хамство до добра не доведет, а уж тем более с незнакомым.
– Надо полагать. Вам что-то нужно от нас, я готов выслушать.
– Да вот пришел познакомиться, даже не познакомиться, а извиниться за своего племянника.
– Слава богу, проснулись, – влез в разговор Николай.
Я же твердо понимал, что разговора не получится, ситуация выходила из-под контроля.
– Извини, – в очередной раз пришлось извиняться.
Я встал, взял Николая за шиворот и потащил его в сторону. Марат
